Немного подумав, Анаис налила бренди и себе. Она испугалась, что, возможно, он ей тоже понадобится.

Она присела рядом с ним на диване и всунула бокал ему в руку. Но Джефф просто сделал глоток, а затем нетерпеливо поставил стакан и глубоко вздохнул.

— Анаис, — сказал он, распахнув объятия, — иди ко мне.

Она так и поступила, быстро преодолев расстояние между ними, и спрятала лицо на его плече. Она втянула его знакомый, бодрящий запах и почувствовала себя так, словно наконец вернулась домой.

— Анаис, — пробормотал он, прижимая ее к себе, — я отчаянно люблю тебя. И пришел, чтобы честно предупредить тебя, что собираюсь начать ухаживать за тобой и взять в осаду твое сердце. Я хочу заставить тебя забыть Рафаэля и всех, кто когда-либо встречался на твоем жизненном пути.

Анаис подняла голову и коснулась губами его щеки.

— Не трать свои силы на осаду, — улыбнулась она. — Я безумно люблю тебя. И это никогда не изменится.

Тогда он взглянул на нее своими голубыми как лед глазами, одним пальцем приподнял ее подбородок и легонько поцеловал в губы.

— Надеюсь, что так и будет, — тихо сказал он. — Анаис, ты для меня всё. Но есть кое-что, что мне нужно сказать тебе. Что-то важное.

Она почувствовала, что у нее перехватило дыхание.

— О чем? — прошептала она, вглядываясь в его лицо. — Что-то касающееся леди, за которой ты ухаживал? О, Джефф, пожалуйста, только не говори, что она…

— С ней все замечательно. — Он на мгновение замер, а затем с сожалением покачал головой. — Да, думаю, она все еще нуждается в муже, поскольку ее детям нужен отец. Но теперь я понимаю, что не смог бы решить эту проблему, независимо от того, насколько сильно я бы об этой даме заботился. Я полагал, что готов попробовать, но это не так. И она это понимает. На самом деле она даже почувствовала облегчение.

Анаис прикрыла глаза, внутренне расслабившись.

— Так что же ты хотел мне сказать? — поинтересовалась она.

— Ничего такого, что с этим связано, — сказал он, и его голос прозвучал так, словно именно это он и имел в виду. Но к Джеффу снова вернулась сдержанность, у него слегка напрягся подбородок, и Анаис опять вспомнила того человека, с которым она встретилась тогда в книгохранилище Общества. Да, он был задумчивым, печальным и упрямым… и оказался прекрасным человеком. Джентльменом по своей сути.

Анаис почувствовала, что то, что его беспокоило, имеет отношение к тому, что он собирался рассказать ей, и это уже какое-то время гложет и раздражает его.

Он откашлялся.

— Думаю, ты заметила, как сильно я переживал за Жизель Моро, — сказал он. — С самого начала ее безопасность и ее будущее имели для меня огромное значение.

— Ты испытывал к ней большую симпатию, — признала Анаис. — И на каком-то глубоко личном уровне, что я не совсем могу понять. Но я не знаю и даже представить не могу, каково это — нести подобное бремя, как у тебя и Жизели, и я этому действительно очень рада.

Спустя какое-то время он потянулся и накрыл рукой руку Анаис и переплел свои пальцы с ее.

— Мое детство было такое же, как у Жизели, — сказал он. — До тех пор, пока мне не исполнилось двенадцать, я не мог ни к кому обратиться. Не было никого, кто бы помог мне.