— Не так всё было, чего ты городишь?! — возмутился я.

— А вот и так!

— Да хватит вам уже, — остановила брюнетка разгорающийся спор. — Санёк, тебе, правда это по силам? Ты не шутишь?

— Нет. Но мне мешает ошейник.

— Санёк, — нэко вновь вернулась на мои колени, да ещё при этом поёрзала будто случайно на них своей попкой, — с них нужно взять клятву, что они никому-никому не расскажут о твоих возможностях. И станут защищать от работорговцев, а не бросятся немедленно искать свою обожаемую графинюшку.

— Нашу госпожу не смей трогать своим грязным языком! — ледяным тоном произнесла темноволосая горничная.

— Да будь у меня кое-что другое, то я бы тронула её ещё и не так. И не только языком! Так тронула бы, что… — в запале высказалась Нимфадора. Договорить ей не дали — на болтливую авантюристку накинулись вдвоём кролик и брюнетка. Раздались визги, треск рвущейся ткани, глухие удары твёрдого — кулаков и коленей, по мягкому — телу, полетели во все стороны пряди волос.

Фейспалм.

Бабы, они и есть бабы, эмоции у них всегда на первом месте среди всех прочих чувств, таких, как логика, анализ, осторожность и прочие. Про адекватность я даже молчу. Иногда мне кажется, что её, адекватность, им прижигают прямо в роддоме лазером. И если врач работал спустя рукава, то лет эдак через сорок у бабы адекватность восстанавливается из того кусочка, что не затронул лазерный луч.

Разнимать дерущихся я даже не стал пробовать. Только влезу, как огребу сразу от трёх. Так что, на хрен, на хрен. Мышка и вторая девушка также не торопились влезать в драку. Остановила женскую бучу третья сила.

Что-то загремело за дверью фургона, потом там открылось небольшое окошко. Я едва успел упасть на пол и принять ту позу, в которой пришёл в себя после пощёчин нэко.

— Вы совсем ополоумели, сучки драные! Давно не пороли? — раздался злой донельзя грубый мужской голос, в котором звучали отголоски сна. Видать, мужик спал себе сладко, а тут из фургона с ценным добром мат-перемат пополам с грохотом раздался.

Драка остановилась мгновенно.

— То-то же! Если ещё раз разбудите, выпорю каждую солёными розгами, — злорадно сказал надсмотрщик и захлопнул окошко.

— Наигрались? — спросил я.

— Это всё она! — в один голос произнесли драчуньи и недобро посмотрели друг на друга.

— Иди сюда, — я поманил нэку пальцем, и когда она прямо на четвереньках подобралась ко мне, то щёлкнул по своему ошейнику. — Открывай, пока из-за вашей дури нас всех не разделили и не сковали по рукам и ногам.

— А как же клятва? — неуверенно произнесла та.

— Вот ты и будешь клясться, и другие тоже, — я бросил взгляд на горничных. — А мне этого не нужно.

Нимфадора вздохнула и полезла к себе в штаны.

— Что? — огрызнулась она, покраснев под моим взглядом. — Где, по-твоему, я могла спрятать отмычку, чтобы её не нашли?

Я только махнул рукой в ответ. Пусть хоть глубоко в заднице у себя прятала бы её. Мне сейчас главное — это снять ошейник и получить доступ к своим способностям.

Наконец, нужна вещь была извлечена, протёрта и использована.

— Мля! — с чувством огромного удовольствия протянул я, когда вернул себе свои возможности. А оттого что ушли штрафы с характеристик, моё самочувствие резко скакнуло вверх. Почувствовал себя как после хорошего бодрящего массажа и контрастного душа. — Так, и что же мне теперь с вами делать-то?