– Вы хотите сказать, не считал ли я его своим конкурентом? – спросил Проскурец, не скрывая улыбки. – Нет, не считал. Волков был чрезвычайно легок на подъем, заводился с пол-оборота от любой мало-мальски интересной идеи. Однако из-за отсутствия реальной почвы под ногами не всякая идея в его руках получала должное воплощение. Вы даже представить себе не можете, сколько всплесков волковского энтузиазма я пережил за все время нашей дружбы! У «Интерсвязи» своя надежная ниша в российском телекоммуникационном пространстве. Володя затевал что-то совершенно новое, можно сказать, невиданное. А наш клиент вряд ли станет менять свою испытанную «Моторолу» или «Эрикссон» на какую-нибудь сверхновомодную игрушку с кучей неизвестно для чего предназначенных примочек. Никто не горит желанием ни с того ни с сего переходить на другие стандарты подвижной связи. Все хотят стабильности. Мы им эту стабильность изо всех сил стараемся обеспечить.

Последние слова в голове у Гордеева вызвали настоящую эмоциональную бурю. По части высоких технологий он чувствовал себя самым последним профаном. Денис Грязнов был совершенно прав, когда говорил о современном пространственно-временном интенсиве и о том, что из него очень просто выйти, но трудно вернуться, – он просто вышвыривает за борт всех своих ренегатов, не щадя никого. Ничего удивительного – на носу третье тысячелетие, время крутых технологических перемен. Делать нечего, придется подучиться, что-то на эту тему почитать, «засесть за словари», расспросить Дениса, наконец. Перед Проскурцом что-то не очень хотелось показывать свое невежество, что называется, лицом.

Но на один вопрос он все-таки решился:

– Виталий Федорович, вы не могли бы вкратце рассказать, как вы с Волковым организовали вашу компанию?

– Вкратце? – Проскурец призадумался. – Вообще-то история длинная. Но я попробую.

– Если не трудно.

– Началось все давно, еще когда мы с Волковым работали в Военно-промышленной комиссии при Совмине СССР. Проектировали систему противоракетной обороны страны. Сейчас это уже не секрет, поэтому я не требую от вас никаких клятв на предмет неразглашения.

Гордеев на всякий случай приложил к губам указательный палец, мол, мой рот на замке.

– Когда грянул девяносто первый, – продолжал Проскурец, – мы ясно осознали, что у нас впервые в жизни появилась возможность сделать что-то свое, а не горбатиться на «дядю».

– Дядю? – переспросил Гордеев, демонстрируя всю широту улыбки.

– Ну да, дядю. Так ласково мы называли нашу дорогую государственную систему. Впервые за долгие годы государство позволяло всякому хоть в чем-то кумекающему честному человеку сделать то, что ему хотелось сделать всегда. Реализоваться на полную катушку, так скажем. Мы начали, когда нам было уже далеко за сорок. Прямо с самого нуля. Имея за плечами немалый опыт, но ни единой копейки в кармане. Ни о каких баснословных прибылях никто из нас даже и не мечтал. Просто чесались руки на большую работу, вот и все. И когда такая работа подвернулась, мы ушли в нее с головой. Вот, пожалуй, и все, если вкратце. Остальное вы сами можете видеть. Сотовая связь работает, растет, развивается… Только Волков вот…