— Пфффф, — протяжно фыркает Леся, быстро придя в чувство после моего душещипательного монолога. — Можно, конечно. Мужики от ревности еще и не то делают. Они же не выносят, когда их статус крутого самца под сомнение ставят. Жопой чую, Максиму твоему такого пендаля ни разу в жизни не прилетало. Спорим, и ему сейчас херово. Сидит щас где-нибудь с бутылкой вискаря и на твою фотку смотрит.

— Не имеет значение. Он мне изменил, и он улетает меньше чем через две недели. Может, оно и к лучшему, что так вышло. Так бы я еще долго страдала, а теперь я сделаю все, чтобы его забыть.

Леся скептически поджимает губы, явно желая мне возразить, но затем снова делает невозмутимое лицо и произносит:

— Ну тогда надеюсь, что вся эта красивая речь про предназначенного тебе человека — действительно полная хрень, а то забывать тебе придется его очень и очень долго. Тем более, что ты по-прежнему у него в офисе на стажировке.

— По поводу этого проблем не возникнет. В понедельник я позвоню к нему в офис и уволюсь.

— Да ты я, погляжу, серьезно настроена, Ники— присвистывает Леся.

— Да, серьезно. Никогда больше не хочу его видеть.

Максим

Кто сказал, что утро вечера мудренее — явный пиздобол. Больнее и светлее, да, но точно не мудренее. Хотя бы потому, что думать в моем состоянии совсем не получается. Виски ломит, в желудке закручивается кислотная воронка и вставать нет ни малейшего желания. Сколько я вчера выпил и как добрался домой? Начал с Сеней в «Торино», потом, кажется, поехали в «Стейк-Хаус», а дальше провал.

На часах половина девятого утра. Сегодня понедельник и это означает, что я впервые проспал на работу.

Я кое-как соскребаю себя с кровати и плетусь в душ. Делаю воду ледяной, чтобы вернуть себе способность соображать. Вот что ты сделала со мной, Бэмби. В душе творится полное дерьмо, голова трещит — хоть отрежь, я опаздываю на работу, а еще ЭмДжей от горя и холода, как штатив, вдвое сложился.

Одевшись, я спускаюсь во двор и, оглядевшись в поисках тачки, вспоминаю, что бросил ее она парковке «Торино». Вот это капец. Еще никогда я так не терял контроль над своей жизнью.

Вызываю такси и, прислонившись в входной двери, закрываю глаза. Плохая идея: меня штормит и шатает. Сегодня я впервые не забрал из дома Бэмби. Хотя она, наверняка, и не ждала. Кто теперь ее будет возить на стажировку? Кто-то из ее вассалов из аналитического? Впрочем, олененок точно не пропадет.

Такси приезжает через три минуты. Погружаюсь на задний диван и сражаюсь с приступами тошноты до тех пор, пока не доезжаю до работы. Необходимо собраться, чтобы подчиненные и Ника, в том числе, не видели в каком состоянии находится царь. Миную Алену, при виде меня встрепенувшуюся из-за стойки ресепшена, и запираюсь в кабинете. На сегодня это мое бомбоубежище. Включаю ноутбук и, сморщившись от очередного болезненного спазма в висках, открываю намеченный список дел. В десять должна состоятся планерка, но ее решаю перенести на завтра, чтобы не подрывать свой авторитет помятой физиономией. Борюсь с соблазном заглянуть в камеры, чтобы проверить как выглядит Бэмби, так же стойко, как сражался с подкатывающей тошнотой в такси, но если в случае со вторым я вышел победителем, то с камерами проигрываю. Надавливаю пальцем на пластиковое тело мыши и, развернув окно с изображением кабинетов, выбираю крайнее правое, которое за последние две недели часто открывал, чтобы оценить реакцию Бэмби на мои грязные смс. Несколько секунд глазею на статичное изображение пустующего стула, после чего набираю Алене.