– Больше ничего подходящего не нашлось, – пояснил старший группы. – Не будете же вы все вместе спать в «будуаре» этой поганой крысы, – он презрительно глянул на Малевича. – Или там, где трахали шлюх на камеру!

– Конечно, не будем, – подтвердил я, жестом отправляя предателей в чулан. У двери моментально возник Мартын с «АКМБ» наперевес.

– Отдыхайте. Разбужу, как велели, – вежливо сказал Стас и бесшумно удалился.

Часы показывали 3.48. Пожелав Сибирцеву спокойной ночи (вернее – утра), я разделся до трусов, по привычке спрятал в изголовье пистолет с боевым ножом, устало опустился на хрустящие, накрахмаленные простыни, закрыл глаза и… очутился где-то в гористой местности!!! Но не в той, к которой успел привыкнуть, воюя в Чечне. Вокруг расстилался диковинный и безжизненный сюрреалистический пейзаж. Темно-багровое небо без солнца, без луны, без звезд. (Света, однако, хватало.) Голые черные скалы с заостренными углами. Тяжелый, душный, отнюдь не горный воздух. Нигде ни травинки, ни даже лишайника… Чуть поодаль от меня расстилалось обширное плато: ровное, как доска, тоже черное и блестящее, словно отполированное. А сразу за ним – бездонная пропасть, откуда веяло нестерпимым жаром, поднимались клубы зловонного дыма и доносились отдаленные вопли множества людей, сливающиеся в страшный, леденящий сердце хор. На краю плато стоял Костя. Крепко упершись ногами в скользкую поверхность и согнувшись пополам, он держал за руку кого-то висящего над бездной и из последних сил пытался вытащить. Лицо моего друга потемнело от копоти, одежда тлела, на висках вздулись вены, мышцы и кости трещали от напряжения.

– Ну, давай же, давай! – хрипел он. – Не сдавайся! Немного осталось!

– Не могу, – отвечал еле слышный плач. – Груз на ногах… Вниз тянет…

– Сбрось!!!

– Я… я не знаю… КАК?!!

– Зря стараешься, воин, – внезапно произнес знакомый голос, и на вершине одной из ближайших скал возникла Смерть собственной персоной. Правда, на сей раз она «принарядилась» – задрапировала гнилой череп и скелетное туловище толстым окровавленным саваном.

«Сгинь, ведьма костлявая! Твое время еще не подошло!» – хотел крикнуть я, но язык не слушался. Тем не менее Смерть резко повернулась в мою сторону:

– А ты, Корсаков, стой да помалкивай. Происходящее тебя не касается!

«Почему?!!» – мысленно возопил я, но ответа не получил и остался торчать столбом на прежнем месте, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.

– В блуде и пьянстве она, допустим, покается, – вновь обратилась Смерть к Сибирцеву. – Однако остается многое другое. Перечислять не буду. Я же не ангел-хранитель, а «костлявая ведьма», как изящно выразился твой друг… Эх, Корсаков, Корсаков, скотина ты эдакая! Не ты ли меньше года назад буквально рвался в мои объятия, покуда не поумнел?! А впрочем, ладно, дело старое, проехали… И тебе, воин, – она вновь вперилась в Сибирцева, – я, так и быть, помогу. Назову одно, главное, неумолимо влекущее ее в ад.

– Говори!!! – Костя с трудом балансировал на самом краю.

– Черная неблагодарность! – громыхнула Смерть. – Свинское отношение к тебе, уже однажды вытащившему ее из грязи!