— Позову, — крикнул в ответ Василий Будник. — Только никто пока ни ордена, ни медали не обещал.

Комбат Шестаков, стоявший в открытом люке, помахал лейтенанту рукой и коротко передал по рации:

— Живы будем — орден за мной.

— Воздух! — кричали десантники с брони сразу нескольких танков.

Два мессершмитта приближались с юго-запада. Возбуждённые успешным боем, их встретили руганью, очередями из башенных и трофейных пулемётов. Самолёты сбросили несколько мелких бомб, но возвращаться, чтобы обстрелять колонну, не решились.

Слишком плотный огонь вели танкисты и десантники. Кроме того, в любой момент могли появиться «яки» и «лавочкины». Это были скоростные машины, вооружённые пушками, и связываться с ними «мессершмитты» не решались — преимущество в сталинградском небе было уже на стороне русских.

Вернувшись на командный пункт, торопливо выгружали раненых и обгоревших. Фельдшер Яценко и медсестра Кира Замятина спешно оказывали первую помощь пострадавшим.

— От Калугина никаких вестей? — спросил Шестаков радиста на бронетранспортёре, у которого была более мощная аппаратура.

— Никак связаться не удаётся, — виновато пожал плечами худощавый, небольшого роста радист, бывший студент.

— Завяз капитан на полустанке. Голиков, ты в бой рвался. Гони к полустанку, окажешь помощь, если понадобится.

— Есть, — козырнул лейтенант.

— Постой. Возьмёшь с собой ещё одну машину.

Комбат окинул взглядом закопченные, покрытые вмятинами танки. Командиры машин отворачивались, стараясь не встречаться глазами с Шестаковым. Мало кто желал, выйдя из одного боя, снова оказаться под огнём. Если, конечно, товарищ комбат прикажет, то никуда не денешься. Но лезть на рожон добровольно…

— Разрешите мне, — подал голос лейтенант Будник.

Его экипаж охнул, с нескрываемой злостью глядя на своего командира. Совсем башку потерял от успехов! Чудом одолели смертельно опасную зенитку «восемь-восемь», потеряли заряжающего, а рыжий сопляк снова в герои рвётся.

Комбат оглядел неполный экипаж, в глазах его блеснули нехорошие искры.

— Чего волками на лейтенанта смотрите? Боязно стало? Там и мне боязно бывает. Только кому-то надо капитана Калугина выручать.

В эти напряжённые минуты заработала рация в машине Савелия Голикова. Лейтенант передал наушники Шестакову. Разговор был недолгий.

— Отменить вторую машину — сказал комбат. — На полустанке бой заканчивается. Савелий, один пойдёшь. Захватишь с собой пару ребят из десанта, чтобы на броне больше места осталось. Поможешь выбраться нашим, им там крепко досталось.

Опытный танкист, заместитель командира батальона капитан Калугин, как и предчувствовал Шестаков, оказался в сложной ситуации.

На первый взгляд, небольшой железнодорожный разъезд ничего особенного из себя не представлял. Кирпичный дом-барак, в котором раньше жила семья путевого обходчика и останавливались на ночь рабочие, проводившие мелкий ремонт одноколейки. Хозяйственные постройки, склад, где хранился инструмент, шпалы да навес, куда загонялась на ночь дрезина.

Теперь в бараке размещалось отделение железнодорожной охраны, бригада военных ремонтников, а запасной путь занимал небольшой состав: три-четыре бензоцистерны и пара-тройка платформ, гружёных бочками с горючим и техническим маслом.