Я понимала, о чем толкует мама, только вот для самой меня факт возможной беременности оставался уму непостижимым. Вопреки догадкам мамы, я об этом совершенно не думала раньше, как и не чувствовала ничего до сегодняшнего дня. Да я такую вероятность даже не рассматривала и сейчас была по-настоящему шокирована.

— Ты моя единственная дочь, и я тебе желаю только счастья, ты знаешь. Это твоя первая беременность и делать аборт очень опасно. Но и рожать от ненавистного человека нельзя, тем более такого…

Под «таким», по всей видимости, она имела ввиду, что Калина человек только наполовину. Но и о том, что я теперь такая же, ни мама, ни папа по-прежнему не знали. Сама не знаю, почему скрывала это от них. Зачем сдерживала себя, когда неудержимо тянуло в лес, обернуться и почувствовать свободу. Эту часть себя я решила если не уничтожить, догадываясь, что не смогу этого сделать, то хотя бы запрятать подальше. Мечтала научиться с этим жить, не думая, не испытывая неудобства.

— Будет так, как ты решишь, — твердо произнесла мама, заставляя меня вновь сосредоточиться на теме разговора. — Захочешь избавиться от… плода, найдем самого лучшего и опытного врача. Ну а если решишь оставить ребенка, — невольно судорожно вздохнула она, — то постараемся любить его.

Избавиться от ребенка?! Ни за что! Эта мысль первая зародилась в голове. Это же наш с Калиной ребенок. Как можно убить его? И тут в моей голове словно что-то щелкнуло и все встало на свои места. Уже давно я люблю его, только даже самой себе не смела в этом признаться. Страстно, безумно, как умею, но люблю. Потому и не могу избавиться от мыслей о нем. Именно любовь заставляет меня мучиться, ревновать, стоит только представить Калину в объятьях Сайки или еще чьих-то. Наверное, я бы раньше это поняла, если бы не рассказ Калины о сговоре с Еленой, если бы я не разочаровалась в нем и не перестала верить в его любовь. Но ведь сначала все было иначе, и я читала эту самую любовь в его глазах. Невозможно так притворяться. Пусть первичным было предательство, но должна ли я всю жизнь ненавидеть Калину за это, не доказал ли он обратное, чем заслужил мое доверие?

— Мама, я люблю его! — признание вылетело само, я даже подумать не успела. Как будто тайна эта весила столько, что нести ее одна я не могла. — И кажется, он тоже меня любит.

— Вот как? — брови матери взлетели вверх. Она была готова к чему угодно, но только не к такому. Признания от меня она точно не ждала. — Но что же ты собираешься делать?

— Я не знаю…

Во тут я приуныла окончательно. Прошел уже почти месяц, как я вернулась домой. За это время Калина не сделал даже попытки повидаться со мной, поговорить. Что это может значить? Лишь то, что он пытается меня забыть, так же как это еще недавно делала я. Да и если с ним сейчас Сайка, то возможно, я уже там буду лишней.

— Не терзайся, доча, — накрыла мама мою руку и слегка похлопала. На лице ее при этом заиграла ободряющая и почти счастливая улыбка. — Жизнь все расставит по своим местам, поверь мне. И совсем скоро у тебя родится малыш, который станет для тебя всем, как когда-то стала ты для нас с папой.