Не до них мне стало.

И времени, которого у меня практически не было теперь, было на них жаль тратить. Лучше к маме съездить, с сестрой поиграть, а то растет принцесса, полный телефон номеров мальчишек. Так и тянет им пиписьки поотрывать, неотросшие еще толком. Хорошо, что я для нее авторитет. Пока что. А у нее уже начало подросткового возраста, может быть бунт. А нам этого не надо. Меня за глаза.

В один из приездов мама, краснея, как девочка, сообщила, что скоро опять пополнение будет. Я порадовался. Ну отчим, молодец мужик. Правильно делает. Такую женщину надо грузить домом и семьей. И от себя не отпускать вообще ни на шаг. А то утащат.

Я вот тоже этим займусь. Как только заучка позволит. Пока что хотя бы в черный список меня не добавляет, как до этого, первые разы. И это уже прогресс.

И я дожму ситуацию. Надо просто упереться.

14

Катя.

Бабушка появлению меня с парнем на пороге почему-то не удивилась совсем. Хотя, поразмыслив, я поняла, что она скорее всего видела нас в окно. И эта догадка заставила мои щеки буквально заполыхать.

Но все было тихо-мирно, мы прошли в комнату, я поглядывала на Алиева, ища признаки недовольства бедностью обстановки, но, казалось, ему было вообще не до этого. Он был занят. Бабушку мою очаровывал.

Нахал.

Я не успела рот раскрыть, как его пригласили сначала за стол, а потом, узнав, что он тоже из Москвы, остановиться у нас, встретить Новый Год.

Все мои "эээээ" и "ааааа" просто игнорировались.

Бабушка выглядела очень по-деловому, бодрой и довольной.

Алиев тоже.

И десяти минут не прошло, как они уже обсуждали, что в Новый Год нельзя без елки, что надо съездить купить, а у этого негодяя и машина как раз, конечно, самое оно в ней елку перевозить, для того и предназначена ауди последней модели.

Мы вышли из дома вдвоем, провожаемые счастливой бабушкой.

Я — в слегка шоковом состоянии, потому что я прекрасно знала, что все это не просто так, и допрос с пристрастием меня еще ждет.

Алиев, гад, довольный собой и не собирающийся этого скрывать.

Сели в машину. Ну не начинать же ругаться прямо на глазах бабушки, наверняка рассматривающей нас в окно?

— Поехали за город, хочешь? — спросил Алиев, выруливая со двора.

— Елку рубить? — съехидничала я.

— Зачем? — удивился он, — елку в супермаркете купим, искусственную. Я ее сегодня соберу. И игрушки купим. Все успеем. А за городом у моих друзей коттедж, очень красивый, рядом река и сосны. Поехали?

— Аслан! — я развернулась к нему, решая, что надо все на берегу выяснить, — мы с тобой еще… Ну, то есть ни о чем не говорили, и я не собираюсь…

— А что ты хочешь, чтоб я сказал? — спокойно спросил он. — Я же тебе уже все объяснил еще тогда, в кафе. Я хочу с тобой встречаться. Хочу с тобой жить.

Тут он резко крутанул руль, сворачивая в какой-то проулок, припарковался, развернулся, отстегнул ремень. И посмотрел мне в глаза. И я замерла, поглощенная его взглядом. Без искр юмора, как до этого, при разговоре с бабушкой. Без малейшего проблеска света. Черные. Горячие. Жгутся. Кожа от них, как один ожог сплошной!

— Тебя хочу.

Договорил, а затем наклонился ко мне. Придержал за плечи, чтоб не вырывалась. А я и не вырывалась. Совершенно. Слишком остро хотела, чтоб наконец-то дотронулся. И губы мои обрадованно раскрылись под его напором, под его властью. И сладкая была эта власть, обжигающе горячая. Я подняла руки и обхватила его шею, сдаваясь. Позволяя себя исцеловывать, выпивать до дна, ничего не оставляя на потом.