– Что вы с нее стащили? – пискнули в ответ.

– Ласты, – повторила я, – такие резиновые лапы, вроде как у утки, их для быстрого плавания применяют. Зато шапочка и халат остались. Зема скачет вперед, мы с Вовкой стоим на шестьдесят пятом километре, машины было замерли, но уже снова пытаются ехать. Задержите поток!

– Слышь, вы там чем обкурились? – тихо спросили с поста. – Или грибочков нажрались? Насобирали на обочине МКАД и слопали? Вовка, ты где?

– Здесь, – жалобно ответил сержант, выдирая из моих пальцев рацию. – Так все и случилось, она не врет. Я хорошо вижу, кенгуру к вам прет… Ой, мама! Нет, назад несется!

Я кинулась влево. Фигура Земы приближалась, дорога вновь встала намертво, люди повысовывались из окон и начали комментировать происходящее:

– Кино снимают!

– Милостыню просят!

– Во, новые русские, совсем охамели!

– Мамочка, это почтальон?

– Ой, ой, боюсь, укусит!

Земфира поравнялась с нами. Сержант Вова, успевший вылезти из машины, взвизгнул и живо нырнул в салон. Я попыталась схватить Зему за лапу, но куда там! Сумчатое бойко проскакало мимо. Мои ноги подогнулись, я села на грязный асфальт и громко зарыдала. Домой теперь возвращаться нельзя – Кирюша не простит мне упущенную Земфиру. И в эту самую минуту ожил мой мобильный. Не обращая внимания на его треньканье, я продолжала всхлипывать.

– Тетя, – заорали дети из «Жигулей», – не переживайте, мы вам котенка подарим! Он хороший, только срет везде. Правда, мама?

– Возвращается, – крякнул толстяк из «Хаммера». – Назад прыгает. Вот паскуда! Ты чего сопли льешь?

Последний вопрос был обращен ко мне.

– Кенгуру, – всхлипывала я, – обмен на диск… кинжал за слона… домой не пустят…

– Странно, что тебя оттуда одну выпустили, – скривился владелец супердорогого внедорожника армии США. – Ох, бабы, одна морока от вас! Лады, не дрейфь. Стой, сволота!

С воплем, который не под силу издать даже раненому слону, толстяк кинулся наперерез Земе, которая возвращалась и снова почти поравнялась со мной. Оглушительный звук слегка испугал беглянку, она на секунду остановилась, и этого мгновения хватило хаммеровладельцу на то, чтобы сбить животное с ног и сесть на него сверху.

– Давай, – пропыхтел мужик, – зови людей, ща мы ее на место сунем. Только поскорей!

Я скачками понеслась к гаишнику и попыталась открыть дверцу.

– Вовка! Выйди!

Но дорожный инспектор намертво заблокировался внутри – храбрый парень совершенно не собирался высовываться наружу.

– Эй, шмакодявка! – заорал толстяк, с трудом удерживая Зему. – Тебе че велели? Людей звать, а не ментов! Синие птицы прилетают, когда не надо, а когда в них есть нужда, их не допросишься.

– Помогите, пожалуйста! – закричала я. – Граждане! Милые! Любимые! Не оставьте в беде!

Из «Жигулей» горохом высыпались дети.

– Мы ее за лапки схватим, – зачастили они, – а мамочка по башке тюкнет. Мама умеет, она завсегда папу скалкой бьет!

Дорога захохотала в едином порыве, и из автомобилей начали выходить люди. Я, размазывая по лицу остатки макияжа, слезы и сопли, наблюдала, как неожиданно ставшую апатичной Зему тащат к моей малолитражке. Больше всех старались дети и мама, а папа, по свидетельству малышей нещадно битый супругой, снимал приключение на камеру. Не прошло и десяти минут, как Земфира вновь очутилась на пассажирском сиденье, намертво пристегнутая ремнем безопасности, задние лапы в ластах, на голове шапка, на теле халат. Одежда, правда, была грязной, но это уже малозначительная деталь.