, искали старые книги на продажу, а то и целые библиотеки. Потом грянула революция[2]. Граф Лайош и не подумал к восставшим примкнуть, а потому остался на самом хорошем счету в Вене. – Иштван усмехнулся. – Они там думали, что граф свято хранит верность новому императору, а на самом деле, дедушка говорил, граф попросту даже и не заметил всех этих заварушек, тем более что в наших местах серьезных боев и не было. Правда, «охоте» это на год принесло большой ущерб: добрая половина помощников ушла к восставшим, а остальным рискованно было разъезжать по военным дорогам, где их мог повесить кто угодно, приняв за вражеских лазутчиков. Ну, сами понимаете: идет война, страна в огне, да вдобавок повсюду крестьянские мятежи, румыны и словаки воюют с венграми, вошли хорватские войска, а тут разъезжает какой-то тип в поисках старинных книг – подозрительно с точки зрения военного человека, а?

– Пожалуй, – сказал я. – Чего доброго, в два счета вздернут и фамилии на спросят…

– Потом, когда все кончилось, стало гораздо легче. – Он усмехнулся с некоторым цинизмом. – У многих, замешанных в восстании, конфисковывали земли и имения, продавали имущество с аукциона, в том числе библиотеки. Вот тут «охотники» дедушки Шандора развернулись вовсю. Бывало, возами старые книги привозили – знаете, императорские чиновники были людьми своеобразными, библиофилов среди них как-то не имелось, и книги они ценили менее всего. И вот тут-то начинается главное, господин капитан… Однажды дедушка Шандор приехал в именьице барона Баринкая, прослышал, что тот тоже любитель книг, хотя и не такого размаха, как старый граф, – довольно захудалые были имения. Сам он в восстании не участвовал, но все эти события так на него подействовали, что он умер от удара, и вдова стала распродавать кое-какие земли и имущество – в первую очередь библиотеку, которую считала блажью супруга. Тут к ней и приехал дедушка Шандор с одним из младших библиотекарей. Ничего особенно ценного они не нашли, но дедушка наткнулся на старинную рукопись, датированную семьсот сорок шестым годом. И написана она была дедушкой покойного барона – по-латыни, тогда все образованные люди знали латынь. Дедушка тоже. Он сразу понял, что наткнулся на что-то крайне интересное. Заглавие было длинное, как водилось в те времена: «Правдивая, но тайная история графини Эржи Паттораи, художника Михала Отрокочи и их друзей, которой предстоит сохраняться в тайне неизвестное количество лет, пока стоят нынешние суровые времена». Я хорошо запомнил, я ее читал, когда нынешний граф распорядился перевести ее на венгерский – он мало интересовался книгами, но очень любил всевозможные загадки и тайны, а уж это была тайна… И Баринкай-дедушка горел теми же интересами: всякие тайные знания, зашифрованные алхимические рукописи и все такое прочее. Он со всеми ними приятельствовал: с графом Пароттаи и его юной супругой, с Михалом Отрокочи, с графом Рудольфом и еще несколькими дворянами. У них там было… ну, не тайное общество, скорее такой любительский кружок. Барон особо подчеркивал: не имеющий отношения ни к сатанизму, ни к черной магии, они все там были добрыми католиками. Просто Михал разыскал где-то старинные рукописи каких-то забытых художников и после долгих трудов освоил их умения. Он рисовал прямо-таки волшебные картины, господин капитан! Через одни можно было попасть в какие-то другие места, а люди с портретов иногда сходили в наш мир. – Он покосился через плечо на одну из портьер. – Вы ведь наверняка убедились, господин капитан, что это не сказка, а чистая правда?