— И какую? — не дал провалиться ему в дрему Сева.

— Мало ли какую, — Иван заложил руки за голову, — охранную, например. Может, они оберегают местоположение местного дьявола от любопытных глаз…

— Зачем охранять остров? — удивился Сева. — А ты уверен, что он находится на острове?

— Два предыдущих устроили свои резиденции именно на островах…

— Может, у этого идиосинкразия к воде? — хмыкнул Иван, — Или он страдает тяжелой формой клаустрофобии…

— При чем здесь это?

— Ну остров все-таки замкнутая территория.

Викинги медленно приходили в себя. Удар был настолько силен, что кнорр разломило почти пополам. Но, к изумлению воинов, в расколотый корпус не торопились хлынуть жадные морские волны. Вода отсутствовала совсем, если не считать почти растаявшего снега. И было очень тепло. Порывы сильного ветра, от которых вздрагивал покалеченный корабль, не жалили лица ледяными иглами холода, в них чувствовался терпкий аромат цветущего разнотравья.

— Никогда не думал, что свои чертоги Один выстроил в степи, — простонал, пытаясь выбраться из-под рухнувшей мачты, Шенд.

Старику повезло, что мачта упала на борт и, проломив несколько досок, застряла. Между ней и палубой осталось небольшое пространство, позволившее уцелеть викингу. Гребцу у борта повезло гораздо меньше. Ему размозжило голову.

— Если мы в Валхалле, почему Гирд мертв? — возразил Шенду один из викингов, глядя на погибшего гребца.

Ольгерд попробовал тряхнуть гудящей, как медный котел, головой. Вроде она была на месте, но слова Шенда и Росвалда доносились откуда-то издалека. Ольгерд открыл глаза и огляделся. Вихрь, налетевший на корабль посреди дня, наверное, достаточно долго носил их в своей утробе.

На берегу, где они очнулись, только-только занимался рассвет. И даже в его неверном свете кнорр являл собой жалкое зрелище. Борта зияли многочисленными пробоинами, настил во многих местах просто-напросто исчез, и в дыры виднелись тюки с грузом. Внезапно Ольгерд вспомнил, что внизу находилась мать. Он отшвырнул оставшийся непонятно как в сжатых руках обломок рулевого весла и со стоном поднялся. Тело болело так, как будто по нему пробежало все стойбище, и не один раз. Он заковылял к люку в трюм. Впереди полетели в разные стороны обломки скамеек для гребцов, и над палубой воздвигся Верг. Половина его лица являла сплошной синяк. Из глубокого пореза на голове текла кровь. Отец Ольгерда вытер рукавом глаза и огляделся. Его лицо странно сморщилось при виде того, что осталось от кнорра. Потом он увидел бредущего к нему сына. Верг стремительно развернулся и принялся разбрасывать обломки досок и бревен, освобождая проход вниз. Когда Ольгерд добрел до люка, отец уже нырнул вниз.

— Держи! — раздался его приглушенный голос.

Верг поднял на вытянутых руках тело Свельды. Ольгерд подхватил мать и осторожно уложил на свободное место на палубе. Он, затаив дыхание, склонился к ее лицу. Слава богам, мать была жива. До Ольгерда долетело еле слышное, слабое дыхание. Верг вылез из трюма и, отодвинув сына в сторону, принялся торопливо ощупывать тело Свельды. По его немного посветлевшему лицу Ольгерд понял, что переломов у матери нет. Он проковылял к борту и выглянул наружу. От открывшейся его взору картины ноги Ольгерда внезапно ослабли, и он с силой ухватился за борт, чтобы не сесть на палубу.