Проболтали часов пять кряду. Много. Обстоятельно. Интересно. И чем более общались, тем больше проступал контур будущего союза.

Французы были «за». Все упиралось только в детали. С чем-то они были согласны, с чем-то нет. Но в целом – чем дальше, тем больше удавалось сгладить противоречия пакетами взаимных уступок. Здесь мы вас поддержим, здесь вы нас. А вон там – общим фронтом выступим. Ну и так далее.

– Итак, господа, осталось обговорить последний вопрос. Чистую формальность. Чтобы укрепить дружбу между нашими державами, необходимо заключить династический брак.

– Ваше Императорское Величество, Франция ведь республика… – осторожно произнес Буланже.

– И как это мешает делу?

– Но… – промямлил генерал, совершенно растерявшись. – Как республика может заключать династические браки с монархией? Это же невозможно. Вы хотите, чтобы мы провели государственный переворот и возродили монархию?

– Решение на этот случай уже придумала и обкатала в вековой практике Венеция. Их Большой Совет мог присвоить любой благородной даме пожизненный титул дочери святого Марка… то есть дочери Венеции. Что позволяло Венеции, будучи республикой, заключать династические браки с монархиями. Какой святой считается покровителем Франции?

– Мартин Турский.

– Отлично. Пусть будет дочь святого Мартина. Так даже лучше, – произнес Николай Александрович, не выдержав и улыбнувшись только ему понятной ассоциации с эпическим полотном «Игры престолов». – Вот. Осталось определиться с кандидатурой. Итак, какие у нас есть благородные дома?

– Прежде всего Орлеанский дом, – оживился Буланже. – Тем более что у его главы, графа Парижского, есть дочь подходящего возраста.

– Боюсь, что Орлеанский дом даже и рассматривать не стоит.

– Но почему? – неподдельно возмутился Буланже, который еще совсем недавно лелеял надежду восстановления на престоле именно графа Парижского.

– Потому что Орлеанский дом столетие живет в изгнании. В Англии преимущественно. Они уже настолько прикормлены англичанами, настолько внутренне свыклись со своим обитанием в Англии, что по своей сути сами стали англичанами. Возразите мне, если можете, но я не считаю хорошей идеей поднимать на щит Франции англичан. Вы и так слишком много от них страдали. Какой-то тактический союз – да, хорошо, но не более того.

– Тогда остаются Бонапарты, – с явным разочарованием произнес Буланже. – Но глава дома не женат, а у его отца есть единственная дочь, да и та – замужем.

– У главы дома? Вы уверены?

– Да, конечно. Виктор Бонапарт ваш ровесник.

– А какое отношение имеет Виктор Бонапарт к главе дома Бонапартов? Давайте я проясню ситуацию. После того как Наполеон I умер, главой дома стал его сын – Орленок, известный как Наполеон II. После его смерти ветвь Наполеона Карловича Бонапарта пресеклась. Что включило принцип династического старшинства ветвей, который никто не отменял. Орленку должен был наследовать старший брат отца – Жозеф. А вот дальше наследование могло пойти двумя путями. Лествичное право требовало передачи власти младшему брату Наполеона – Жерому. Но его отменили во Франции в незапамятные времена, еще до прихода к власти Карла Великого. По действующему до сих пор династическому праву титул претендента на престол и главы дома Бонапарта после Жозефа должен был получить либо Люсьен, либо его потомки. И только после пресечения этой ветви первородство переходило бы к ветви следующего брата Наполеона – Луи, того самого, сыном которого являлся Наполеон III. Так как Люсьен умер вперед Жозефа, то старшему брату Императора должен был наследовать его сын – Шарль Люсьен, – говорил Николай Александрович, черкая на листке бумаги эту схему наследования. – А тому, в свою очередь, Наполеон Шарль, минуя старшего сына, который принял духовный сан. Вот и выходит, что главой дома Бонапартов и истинным наследником славных дел Первой империи является Наполеон Шарль Бонапарт. Боевой офицер, проливавший свою кровь за Францию и в Мексике, и на полях Франко-прусской войны. Причем не отсиживаясь в глубоком тылу, а действуя в боевых порядках войск обычным штаб-офицером пехотного полка. А никак не жирный боров и трус Плом-Плом или его сынок, что слывет светским повесой. И у истинного главы дома Бонапартов есть две дочери подходящего возраста – Мария и Евгения. Вот они и могут стать «дочерями Франции», раз уж вы так боитесь возрождать империю.