Тарзан снял винтовку с плеча, вставил полную обойму в магазин и одна за другой выпустил все пули в бегущих врагов. Только после этою прекратил погоню — ею друг-американец был отомщен.

Тарзан недолго шел по направлению к деревне. Он почувствовал, что не в аилах успокоиться, и свернул в густую чащу. Избранный им путь пролегал по ветвям могучих патриархов древесного мира, обросших седым мхом и увитых гирляндами лиан и лозами дикого винограда. Иногда Тарзан спускался пониже к земле, чуть ли не до воздушных корней пышно разросшихся диких орхидей, наполнявших дурманом своего аромата воздух джунглей. Кругом царило безмолвие. Это успокаивало Тарзана.

Ветер неожиданно переменил направление. Он принес с собой запах человека. Вскоре Тарзан увидел тропу, а на ней примитивную ловушку: такие ставят туземные охотники, чтобы поймать мелкую дичь.

Тарзан углубился в лес, чтобы побыть в одиночестве, подальше от людей. Он временами нуждался в таком отдыхе. Бродить по девственному лесу или наслаждаться спокойным обществом диких зверей — это доставляло ему желанное отвлечение от сложных людских проблем и чувств. Люди никогда не казались ему забавными, в отличие от братьев меньших.

На этом участке леса водилось множество обезьян. Сначала они убегали при виде его, но когда он ласково заговорил с ними на их языке, осмелели и подошли ближе. Тарзан даже уговорил маленькую обезьянку усесться ему на руку. Она напомнила ему малышку Ману — хвастливую воинственную крошечную трусишку Ману, которая очень любила Тарзана. Африка! Какой далекой, страшно далекой казалась она отсюда, из суматранских джунглей.

Он говорил с маленькой обезьянкой так же, как говорил когда-то с Ману, и вскоре малышка осмелела, запрыгнула ему на плечо, как, бывало, проделывала Ману, и ласково прижалась к нему — она чувствовала себя под защитой большого и сильного Тармангани.

Но эти маленькие радости не заглушили любопытства, которое возбудил в Тарзане странный запах человека. Он двинулся по его следу. Вскоре след вывел его к небольшому озерцу, вдоль берега которого стояло множество шалашей. Они были сооружены из ветвей и листьев и помещались на грубых столбах, поднимавшихся из топкой почвы. В шалашах обитали низкорослые люди с черными волосами и бронзовой кожей. Это были настоящие дикари, которых цивилизация еще не коснулась. «Счастливый народа,— подумал Тарзан. Несколько человек ловили сетью рыбу. Мужчины были вооружены луками и стрелами.

Маленькая обезьянка сказала, что это плохие гомангани.

— Они едят обезьян,— объяснила она, и начала кричать и браниться, чувствуя себя под защитой своего нового друга. Тарзан улыбнулся. Она все больше напоминала ему его африканскую подружку.

Обезьянка наделала так много шуму, что туземцы оторвались от своих занятий и поглядели вверх. Тарзан сделал дружелюбный жест, но туземцев это не успокоило, и они стали угрожать ему луками. Они кричали и жестикулировали, требуя, чтобы он убрался. Тарзан понимал и полностью одобрял их поведение. Если бы им всегда удавалось держать белого человека на расстоянии, они могли бы всю жизнь наслаждаться безмятежностью своего идиллического существования.