— Ваш капитан родился под счастливой звездой,— улыбнулся доктор.— Рану не нужно зондировать, и это очень хорошо.

Он тщательно промыл рану и наложил повязку.

— Это все, что я могу сделать,— заметил он.— Один из вас пусть останется при нем. Когда к парню вернется сознание, следите, чтобы он лежал спокойно.

— Я останусь с ним,— решительно сказала Кэрри.

— Вы, мужчины, можете помочь мне, если хотите,— обратился к сержантам доктор.

— Конечно, мы пойдем с вами. Но если что понадобится, мисс, вы только крикните,— сказал Розетти.

Кэрри присела возле раненого и начала обтирать его лицо тряпочкой, смоченной холодной водой. Она не знала, что еще можно сделать для облегчения его страданий, и эта беспомощность бесила ее. Та легкая неприязнь, которую еще утром чувствовала она к Джерри, улетучилась без следа. Взамен ее душу девушки переполняло горячее сострадание при виде его крови и ран.

Вскоре Джерри, слегка всхлипнув, открыл глаза. Он зажмурился, и выражение недоверия появилось на его лице. Это он увидел склонившуюся над ним Кэрри. Он раскрыл глаза и долгим взглядом всматривался во встревоженное лицо девушки. Потом улыбнулся, его пальцы нащупали и легонько пожали ей руку.

— Все будет в порядке, Джерри, вы только не волнуйтесь,— прошептала девушка.

— А я уже в порядке.

Он держал ее руку в своей лишь мгновение. Потом отпустил, как бы испугавшись чего-то. Она сама взяла его руку и погладила ее. Они улыбнулись друг другу. Все опять стало прекрасно для них в этом мире.

Капитан ван Принс распорядился соорудить носилки для раненых. После этого подошел к Джерри.

— Мне сообщили о вашей ране. Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно.

— Это хорошо. Я решил уходить отсюда как можно скорее. Японцы почти наверняка вновь придут, скорее всего, сегодня к вечеру. А нам будет трудно держать успешную оборону. Нужно найти подходящее место, где мы будем защищены. Я знаю такое. Как только носилки будут готовы и убитые похоронены, мы тронемся в путь. Я собираюсь сжечь деревню. Это послужит уроком для туземцев, впредь им будет неповадно сотрудничать с врагом.

— О нет! — воскликнула Кэрри,— Это будет несправедливо! Вы накажете невинных вместе с виноватыми. Возьмите, к примеру, Лару. Она дважды помогла нам. Вчера она сказала, что из всей деревни только двое — предатели. Это вождь и Амат. Вспомните, если бы не Лара, японцы застали бы нас врасплох.

— Вы правы, Кэрри,— сказал ван Принс,— и подали мне хорошую идею.

Он ушел. Десять минут спустя вождь деревни был выведен на опушку и расстрелян после прочтения приговора. Его судили по законам военного времени.

Партизаны собрались вокруг могил павших товарищей. Доктор прочитал заупокойную молитву. Прозвучал прощальный залп. Могилы были засыпаны землей. Раненых уложили на носилки, и отряд был готов к походу.

Джерри настаивал, что может идти сам и нечего его нести. Бубнович, Розетти и Кэрри пытались переубедить его. Тут подошел доктор.

— Что здесь происходит? — спросил он строго.

Когда ему рассказали, он повернулся к Джерри:

— Вы останетесь на носилках, молодой человек!

Обернувшись к Бубиовичу и Розетти, он добавил: