Оставив Нуму на привязи, Тарзан вошел в туннель и разобрал преграду с противоположного конца, после чего вернулся в ущелье и направился прямо к дереву. Нума лежал на его пути и, когда Тарзан приблизился к нему, угрожающе зарычал. Человек-обезьяна ударом кулака отбросил льва с дороги, затем отвязал веревку от дерева, и ему потребовалось полчаса упорной борьбы, пока удалось выгнать Нуму через туннель впереди себя. Нума упорно отказывался идти. Наконец пришлось вовсю использовать воспитательное действие копья. Человек-обезьяна преуспел в этом, заставив наконец льва двинуться впереди себя по направлению к выходу.

Оказавшись внутри туннеля и следуя сзади за львом, Тарзан, решил проблему послушания хищника весьма просто. Он преодолевал сопротивление зверя, орудуя острием копья. Если тот пятился назад, его встречал укол большой силы, и поэтому, будучи мудрым львом, Нума быстренько начал всему обучаться и резво побежал по туннелю туда, куда хотел Тарзан. Внезапно выбравшись из тюрьмы во внешний мир, лев почувствовал свободу. Он поднял голову, задрал хвост и припустился во всю прыть. Тарзан, все еще ползущий на локтях и коленях в узком туннеле, был этим захвачен врасплох. Он упал плашмя на лицо и грудь, лев проволок его несколько сот ярдов по каменистой почве. Человек-обезьяна чуть не лишился кожи, прежде чем удалось остановить прыткого Нуму. Исцарапанный и злой Тарзан вскочил на ноги и хотел немедленно подвергнуть льва наказанию, но будучи по натуре весьма сдержанным человеком, он редко разрешал порывам брать верх над собой. Он умел сдерживать страсти. Научив Нуму элементарным зачаткам познания, как должен воспитанный лев двигаться вперед на поводке, он снова воспользовался тем же методом.

Так начался страшный поход, который остался навек в неписаной истории джунглей. Итоги этого дня были полны событий как для Тарзана, так и для Нумы. Начав с открытого бунта, к концу пути лев прошел все стадии от упорного сопротивления и неохотного послушания до полной ягнячьей покорности. Лев был очень усталый, голодный, томимый жаждой, когда их застигла ночь, но ни в этот день, ни в другой никакой еды для него не могло быть — Тарзан не смел рисковать и снимать с головы льва мешок, хотя вырезал еще одно отверстие, которое позволяло Нуме утолять жажду. После наступления темноты он отвел зверя к источнику, из которого тот и напился. Затем Тарзан снова привязал его к дереву, приготовил еду для себя, поел и растянулся среди ветвей над своим пленником, чтобы поспать несколько часов.

Рано утром следующего дня они продолжали свое путешествие. Путь их лежал через низкое предгорье Килиманджаро, огибая с южной стороны знаменитую гору и вел дальше на восток. Звери джунглей, которые попадались им по дороге, завидев такое шествие, пускались в паническое бегство. Лишь одного запаха Нумы было достаточно, чтобы вызвать во многих зверях желание бежать без оглядки, но вид странного существа, издающего запах льва, но не похожего ни на кого и ни на что ранее виденное ими, и то обстоятельство, что его вел, держа на поводу, гигант—Тармангани — это было слишком даже для грозных обитателей дикого мира.