Но позже они все же сумели прорвать смыкающееся кольцо окружения и организованно отойти на рубеж Золочевских высот.
А отряд Попеля остался отрезанным в глубоком тылу противника и занял круговую оборону в районе Дубно.
Держалась подвижная группа аж до 2 июля, после чего, уничтожив оставшуюся технику, потихоньку начала пробиваться из окружения к своим. Пройдя по тылам более двух сотен километров, через несколько дней отважные красные воины вышли в расположение 15-го стрелкового корпуса 5-й армии…
Как бы там ни было, крупнейшее с начала Второй мировой войны танковое сражение значительно снизило темпы продвижения немецко-фашистских войск, в частности, 1-й танковой группы. А гитлеровскому фельдмаршалу Гердту фон Рундштедту пришлось задействовать все свое умение и значительные силы, чтобы отразить контрудар советских войск в районе города Дубно.
Кроме этого, в неудавшейся операции ярко просматривался и моральный позитив. Теперь всему миру стало ясно: блиц-криг не удастся, не пройдет!
Как военный военному
Хаммельбург.
Декабрь 1942 года
Фон Зиверс переступил порог и, сложив холеные ручки на тощей груди, уставился прямо в переносицу русского командарма.
– Ну.
«Хрен гну!» – хотелось выкрикнуть Потапову, и он еле сдержался, чтобы не наговорить лишнего.
– Я жду!
– Чего? – прикинулся недоумком Михаил Иванович, хотя цель визита немецкого контрразведчика ему была ясна наперед.
– Давайте… Рассказывайте, кто стоял за этим… – Вольф запнулся, подбирая нужное русское словечко, – бе-зо-бразием?
– Каким?
– Не прикидывайтесь шлангом, господин генерал! Кажется, так говорят на вашей родине?
– Так точно!
– Доложите мне как военный человек военному, как профессионал профессионалу: кто, что и почему. Вы ведь уважаете коллег-офицеров?
– Да, это правда. К кадровым военным я отношусь с почтением, независимо от того, погоны какой армии они носят.
– Так в чем дело?
– К сожалению, ничем помочь вам не могу. Как ни прискорбно…
– Почему? – побагровел капитан.
– Я еще не успел освоиться в лагере, обтереться и поэтому просто не могу знать, что затевали мои боевые товарищи.
– Товарищи?
– А как же иначе! Генерал Тхор командовал, точнее, служил в моей армии заместителем командующего авиационной дивизии; с полковником Новодаровым я часто встречался до войны, как-никак мы с ним представляем один и тот же род войск – механизированные, танковые…
– А Шепетов?
– С Иваном Михайловичем я познакомился уже здесь. В Хаммельбурге… Он заходил ко мне пару раз на чашку чая.
– И все?
– Да!
В глазах русского командарма светилась такая искренность, что Зиверс, казалось, поверил в правдивость его слов.
Ничего не ответив, он резко развернулся и чуть ли не строевым шагом пошел к выходу…
В дверях остановился и снова повернул к дерзкому узнику красное лицо:
– А вам неинтересно, куда увезли ваших… товарищей?
– Интересно.
– В Нюрнбергскую тюрьму.
– Понял.
– Там их допросят, – капитан вздохнул, словно сожалея о печальной участи советских военнопленных. – И…
Он красноречиво обвел правой рукой вокруг своего горла и резко вздернул ее кверху.
– Смотрите, как бы с вами не случилось нечто подобное!