Глава 53

Мне снилась мама. Молодая и красивая. Вся в белом. Она лежала на спине, её лицо было чисто и безмятежно, как на иконе. Наркозная маска поблёскивала гладким пластиком в свете люминесцентных ламп, капроновые ремни стягивали тонкие запястья и щиколотки. Изящный скальпель, будто кисть в руках художника, рисовал широкую улыбку на её животе, чуть ниже пупка. Плоть расходилась под бритвенно острым лезвием, как сдобное тесто. Смешанная с остатками околоплодных вод кровь розовыми струйками текла по лобку на серую холодную сталь разделочного стола. А потом красно-синие руки залезли внутрь моей мамы. Прямо в ту самую алую улыбку. Погрузились по локоть. Живот задрожал, заходил, будто там — в этой тёплой мягкой утробе — шла борьба, не на жизнь, а насмерть. Но, в конце концов, красно синие руки одержали верх. Они схватили то, что покоилось внутри, сдавили его, и вырвали наружу. Маленький сморщенный комок плоти, покрытый кровавой слизью. Он орал так, что хотелось зажать уши. Тряс своими крошечными конечностями, похожими на куски гофрированного шланга. Омерзительное нечто. Красно-синие руки взяли инструмент и перерезали пуповину. И нечто заткнулось. Замолчало в ту же секунду, будто поняло, что назад дороги нет, что от этого люминесцентного света, слепящего сквозь полупрозрачные веки, не избавиться, что руки, в которых оно оказалось, придётся принять. Оно открыло глаза. Жёлтые радужки сжались, сократив зрачки до крошечных чёрных точек. Тонкие губы с пузырящейся на них слизью растянулись в жуткой ухмылке... И оно произнесло: «Ну здорова, дружище».

— Кол. Кол! — что-то ударило меня в плечо и вырвало из мерзких объятий Морфея.

— А?

— Ты чего? — хмурилась Ольга сквозь очки. — Чего орёшь?

— Ору? ... Да хуйня какая-то приснилась. Блядь... — размотал я шарф и провёл ладонью по лицу, ощущая приятное покалывание щетины и морозного воздуха. — Всё... Всё нормально.

— Точно?

— Полный порядок. Где мы?

— По моим расчётам — километрах в двадцати от Самары.

— Чёрт... Похоже, я долго спал. Но это хорошая новость.

— Есть ещё одна. Пеленгатор поймал сигнал.

— Не шутишь?

— Ты не любишь розыгрышей.

— Как далеко?

— Около семи километров на юго-восток.

— Ушли с трассы? — сверился я с солнцем.

— Похоже. И нам придётся. Говорят, мост через Сок разрушен. Свернём сейчас — будет больше шансов пройти по льду.

— Так сворачивай! Чего ждёшь? — мысли о вновь обретённой ВСС и парочке щегольских кожаных сумок уже приятно щекотали мои нервные центры.

— Ищу кое-что.

— Вдохновение?

— Не совсем, — Ольга ослабила давление на педаль газа, всматриваясь в правую обочину.

— Телега! — разглядел я, едва бросив взгляд в том же направлении. — Тормози.

Спешившись метров за тридцать до искомого вдохновения, мы разделились и двинули в его сторону по разным сторонам от дороги. Пеленгатор пеленгатором, а перестраховаться не помешает. Не каждый день выслеживаешь тех, кому удалось тебя ограбить и ещё бог знает что сделать, пока ты находился в бессознательном состоянии. Я почти порадовался частичной потере памяти. Сделаю ли я с ними то же, что промелькнуло в моём воспалённом мозгу, когда эти двое окажутся в моей власти, обездвиженные и беспомощные? О нет. Хоть некоторые и считают меня импульсивным, я, всё же, предпочитаю не цепляться за первую пришедшую в голову идею, какой бы симпатичной она ни казалась. Получив желаемое, я возьму паузу, как следует подумаю, и, уверен, первая идея отпадёт сама собой, не в состоянии конкурировать с дьявольски изощрённым планом по выводу этих двух особей из мира живых, который обязательно родит мой творческий и в чём-то даже гениальный ум. О, как же приятно будет над этим размышлять, перебирать варианты, возможно, немного импровизировать в рамках избранной концепции. Ух! Аж мошонка сжимается от предвкушения. Но пока у нас была только брошенная телега и...