… На другом конце Москау Павел Локтев сделал то же самое.

Я практически ничего не вижу. Только буря, такая плотная, словно стена, – её и кулаком не прошибёшь. Непонятно, что делать и куда мне идти. Почему всё такое белое? Трудно дышать… Жадно хватаю воздух ртом, но его недостаточно. Я плаваю изнутри странного мира – белой, вязкой субстанции, охватившей меня своей мягкостью со всех сторон. Ощущение лягушки, свалившейся в сметану. Тут же появляется желание бить лапками, чтобы, согласно притче, сбить масло. Субстанция заливается в лёгкие, я пью её, она льётся в горло, заполняя рот, – но я жив. Я не умер. Продолжаю мягко бултыхаться, оглядываясь.

Как мне реагировать? Куда направляться?

Я тупо двигаюсь дальше. Сметана не имеет вкуса и запаха – просто нечто стерильное. Зато хватает других запахов, бьющих в нос, – горьких, резких, сладких. Кажется, вокруг меня маленькие огоньки, я словно окружён светлячками. Они тускло мерцают сквозь белую мглу, и я иду в сторону света… Пытаюсь понять, что это такое. Но чем дольше я бреду к ним, тем дальше они от меня. Тяжело…

Звон. Тихий, лёгкий. Так звенят алюминиевые вилки.

Дзинь-дзинь. Дзинь-дзинь-дзинь. Субстанция вокруг меня – словно живая, она тянет свою отдельную жизнь. Биологическая масса, нечто вроде мыслящего планктона, в пучину которого меня засосало. Мычание и бульканье. Кажется, планктон пытается говорить со мной, но я не слышу его слов. Моя задача – проплыть вперёд, побеждая вязкую муть, увидеть место с горящими огоньками. Я двигаюсь упорно, как снегоход сквозь снежную бурю, хотя шаги даются мне с большим трудом… Сделав упор на одну ногу, волоку другую, задыхаясь от усилий. Руку – ту самую, левую! – внезапно пронзает острая боль, из ладони каплями сочится кровь, раскручиваясь в витиеватые спирали в сметанном пространстве, танцуя, как в бокале воды. И алюминиевый звон. И это мычание в ушах. Погодите… Надо выяснить, почему я нахожусь именно здесь?!

Ольга говорила, меня затаскивает в её мир.

Я вижу всё, что там происходит, вижу её глазами, могу слышать и осязать. Но это явно нечто ИНОЕ. Тот, другой мир, пусть и отличается масштабом военных катастроф, напоминает наш, там схожие люди, то же оружие, те же способы действий. Здесь я словно на другой планете… Особенно пугает, что субстанция, в которой ты тонешь, способна мыслить. Она – нечто вроде правительства этого мира, она знает, что правильно и неправильно, казнит и милует, дарует и отнимает жизнь. Я уже не могу двигаться. Сдаюсь. Я стою, раскинув руки, отдавшись во власть субстанции. Она заползает мне в нос и рот, такая же безвкусная. Звон усиливается, и он теперь не так безобиден, начинают болеть уши. Ольга удивлялась: почему она перемещается только между двумя нашими вселенными, ведь существуют и сотни других… Похоже, на этот вопрос нашёлся ответ. Её «затаскивает» и в другие реальности, просто она этого не помнит, либо воспринимает как сон. Ага, расскажи комуто, что очутился в мире, где верховодит мыслящая сметана. Разум затухает. Я пытаюсь вспомнить, о чём хотел подумать, и не могу. Мой мозг оккупирован, меня подчиняют – медленно, но неумолимо. Белое пространство сгущается, и огоньков уже не видно, никакого просвета. Только пронзительный, скулящий вой. Я не могу понять, что это – страх или страдание. Скрежет над самым ухом, но у меня нет физических сил даже повернуть голову. Я закрываю глаза, ведь всё равно ничего не видно. Хочу я или нет – но я уже побеждён. Я во власти субстанции.