Время шло. Небо прояснилось. Они проехали мимо Ковентри и покатили к Дерби с его кольцевыми дорогами и большими темно-красными фабриками. Танзи изучала пейзажи, которые становились все более суровыми. Цифры проносились у нее в голове короткими строками, и она пыталась делать мысленные подсчеты, не глядя на цифры, чтобы не стошнило.

У мистера Николса зазвонил телефон, и какая-то женщина немедленно принялась кричать на него по-итальянски. Он бросил трубку, ничего не сказав.

Мама сидела на переднем сиденье и считала деньги в кошельке. У нее было 63,91 фунта, но она еще не заметила, что один из десятипенсовиков на самом деле иностранная монета, так что у нее всего 63,81 фунта, если не сплавить кому-нибудь иностранную монету.

– Никки.

Он поднял взгляд. Мистер Николс наблюдал за ним в зеркало заднего вида.

– Возьми мой телефон, если хочешь. На нем мало игр, но можно зайти в «Твиттер», или «Фейсбук», или чем вы сейчас увлекаетесь.

– Правда? – Никки сидел, развалившись, но при словах мистера Николса резко выпрямился.

– Конечно. Он в кармане моей куртки.

Мама достала телефон и передала Никки.

– Только аккуратно, Никки, – сказала она.

– Я отключил PIN, – сообщил мистер Николс. – Делай что хочешь, только фильмы не скачивай.

– Круто.

Никки не улыбнулся – в последнее время он почти перестал улыбаться, подумала Танзи, – но явно был доволен.

– Тебе нельзя, Танзи, – сказала мама. – Не смотри на экран, не то тебя стошнит.

Танзи вздохнула. Иногда ее жизнь УЖАСНО скучна. Танзи попыталась спихнуть с колен тяжеленную голову Нормана, потому что у нее затекли ноги. Интересно, сколько времени нужно, чтобы доехать до Шотландии? Ей было очень, очень скучно, но она знала, что, если пожалуется, мама ответит: «Всем скучно, Танзи. Я ничего не могу поделать». Танзи задремала и ударилась головой об окно. Мама и мистер Николс разговорились. Похоже, они забыли, что в машине не одни.

– Расскажите о своей жене.

– Бывшей жене. Нет, не хочу.

– Почему? Вы ей не изменяли. И она, видимо, тоже, иначе вы бы сделали такое лицо.

– Какое лицо?

Короткая пауза. С десяток фонарных столбов.

– Не уверен, что вообще могу сделать такое лицо. Нет. Она мне не изменяла. И нет, я действительно не хочу это обсуждать. Это…

– Личное?

– Я просто не люблю обсуждать свою личную жизнь. Вы не хотите обсудить своего бывшего?

– На глазах у его детей? Отличная идея.

Несколько миль они проехали в молчании. Мама начала барабанить по стеклу. Танзи поглядывала на мистера Николса. Каждый раз, когда мама ударяла по стеклу, на его подбородке дергался маленький мускул.

– Тогда о чем мы будем говорить? Меня не слишком интересует программное обеспечение, а вас, вероятно, совершенно не интересуют мои занятия. И не могу же я каждую минуту тыкать пальцем в окно и восклицать: «Глядите, коровы!..» – (Мистер Николс вздохнул.) – Ну же. До Шотландии далеко. – (Молчание на тридцать фонарных столбов.) – Я могу спеть, если хотите. Мы все споем. Сейчас поищу что-нибудь…

– Лара. Итальянка. Модель.

– Модель. – Мама громко рассмеялась. – Ну конечно.

– Что вы имеете в виду? – мрачно спросил мистер Николс.