Разумеется, все оказалось далеко не так просто.

Необходимость держать расследование в тайне, при этом пытаясь управлять моргом и играть ключевую роль в полицейской операции, превратила в хаос мою личную и профессиональную жизнь. Я возвращался домой и уходил в предрассветные часы (как правило, толком не поспав из-за маленького сына) либо по вызову, либо чтобы проверить записи или поискать улики. Я был измотан, но в то же время решительно настроен разоблачить коррупцию. Словно дел у меня и без того не было достаточно, морг отчаянно нуждался в ремонте. Деревянные шкафы для хранения гнили, металлические раковины ржавели, а вокруг нас буквально грудами скапливались тела. В дверцах холодильника был обнаружен асбест, из-за чего мы были вынуждены в срочном порядке его отключить, пока дверцы не снимут и не заменят. Обстановка накалялась, и ссоры посреди всего этого бардака стали неизбежны.

Перед началом расследования единственным способом немного отомстить Джорджу был проигрыватель, который я держал в секционной. Как только узнал, что Джордж ненавидит оперу, я позаботился о том, чтобы пятнадцатичасовая эпическая опера Вагнера «Кольцо нибелунга» играла без остановки.

Мы собирались приступить к вскрытию убитого бездомного, и я только что поставил пластинку с «Полетом Валькирий». Джордж, бездельничавший в глубине секционной, тут же ушел. «Действует безотказно», – пробормотал я себе под нос, взгромоздив ведра на стол для вскрытия. Я остановился, почувствовав на себе чей-то взгляд. Мне нравился Вагнер, и я полагал, что всем профессорам тоже, однако профессор Джонсон уже был сыт им по горло.

– Эверетт, если мне снова придется слушать Вагнера, я выкину гребаный проигрыватель в окно!

Тогда я поставил Гилберта и Салливана, которые профессору были по душе, в то время как Джордж ненавидел их и подавно, даже когда играл отрывок «Полисменом быть ужасно тяжело»[22].

Несколько часов спустя мы с Мантом и Джонсоном разгоряченно обсуждали условия работы, когда нас заставила замолчать новость о том, что одна медсестра спрыгнула с шестого этажа больницы святого Томаса, прижав к груди своих дочерей, одного года и трех лет, и их останки везли к нам в морг. Тела погибших превратились в настоящее месиво. Был вызван специалист, чтобы помочь нам связать полученные травмы с обстоятельствами произошедшего, установить, действительно ли они прыгнули или же их толкнули, либо они и вовсе упали случайно. Медсестра действительно спрыгнула, но ее мотивы так и остались для всех загадкой.

Только я закончил убирать после этого душераздирающего вскрытия, как позвонил суперинтендант[23] Болл, попросив встретиться с ним в Скотланд-Ярде. Я был рад любой возможности спастись от особенно мрачной атмосферы, воцарившейся из-за этого случая в морге, который обычно, вопреки распространенному представлению, довольно оживленное, даже веселое место.

Изучив карты Лондона, мы приняли решение, что операцию следует провести в пабе «Диккенс Инн» в доках святой Екатерины, неподалеку от Лондонского Тауэра. Определившись с местом, мы поехали в доки, и Болл выбрал столик. Его забронировали, как и четыре столика рядом – за ними должны были расположиться двенадцать сотрудников отдела по борьбе с коррупцией в штатском. Теперь мне оставалось только заманить своего заместителя в эту ловушку. Вернувшись в Скотланд-Ярд, я позвонил Джорджу и предложил ему выпить. Неожиданное приглашение застало его врасплох. Наверняка надеясь, что его начальник наконец прозрел, он охотно согласился.