Рухнув обратно на стул, Джордж извинился.

– Прости, дружище, – сказал он. – Просто ты был так категоричен по поводу всего этого.

– Пустяки, – ответил я. – Давай еще по одной и забудем обо всем этом.

Джордж сразу же назвал мне имена своих подельников, описал махинации и только потом внезапно понял, что я могу использовать его слова против него.

Три часа Джордж не затыкался, заполняя одну бобину пленки за другой в маленьком желтом фургоне. Алкоголь определенно делал свое дело, однако воздействовал и на меня тоже. Я так набрался, что напрочь позабыл про остальных детективов и весь наш план. Я настолько наслаждался своей ролью, что охотно согласился, когда Джордж предложил перебраться в гостиницу Tower Hotel, чтобы перекусить. Я совершенно не помню, что было там, однако, когда мы наконец разошлись, и я, шатаясь, направился в сторону своей квартиры, рядом со мной затормозила машина, и четверо сотрудников отдела по борьбе с коррупцией затащили меня внутрь. Несколько минут спустя мы оказались на подземной парковке Скотланд-Ярда, откуда меня под руки привели в их отдел и бросили на стул.

– Ты справился, Питер! – восторженно воскликнул Болл.

– Правда? – ответил я. Комната вращалась, и в любую секунду меня могло стошнить.

– Еще, черт возьми, как! Он называл имена, рассказал тебе все, чем они занимались и как именно это делали. Ты был бесподобен.

– Правда? – я понятия не имел, как все прошло на самом деле. Передо мной поставили кружку с кофе.

– Да, то, как ты его подбивал, обещая ничего не рассказывать, а затем попросился в долю. Это было превосходно!

– Ах, да, э-э…

– А когда он обвинил тебя в прослушке. Просто великолепно!

– Простите, – сказал я, будучи не в состоянии продолжать выслушивать комплименты, – но не могли бы вы подсказать, где здесь уборная?

После того как я некоторое время провел один в туалете, а также спустя несколько кружек кофе меня опросили и отвезли домой, велев ждать звонка на следующий день.

Когда я, шатаясь, зашел в дверь, идти в кровать особого смысла не было. Венди не спала и сидела с ребенком. Увидев и унюхав, в каком я состоянии, она было открыла рот, чтобы отчитать меня, но я поднял руки: «Это не то, что ты думаешь!», и все ей выложил. Я не рассказывал Венди про полицейскую операцию, потому что не хотел ее волновать.

На следующее утро я не пошел на работу, сказав, что приболел, гадая, было ли у Джорджа такое же жуткое похмелье, как и у меня. Болл забрал меня из дома и отвез в Скотланд-Ярд на рабочий завтрак. Вместе мы прослушали более четырех часов пленки, записанной предыдущим вечером. Я очень надеялся, что она не будет использована в суде, поскольку за некоторые места в разговоре мне было довольно стыдно, в особенности когда я высказал желание вступить в долю, а затем нечленораздельно сказал Джорджу, чтобы он продолжал рассказывать. Если захотите бросить пить, попросите кого-то записать вашу пьяную речь. В трезвом состоянии человек с пленки казался мне самым тупым, непривлекательным и скучным типом на свете.