– Не суди всех по себе! Это только тебе в виде бесплатной сиделки и грелки во весь рост могла понадобиться полковая подруга. А я не из таких!

– Конечно. – Кремон подавил в себе непонятное раздражение и говорил теперь с легкой грустью и ностальгией. – Ты и добивалась меня только для того, чтобы использовать в далеко идущих планах мести. Для всего остального я годился только в качестве ступеньки к достижению целей.

В ответ он услышал тяжелый вздох и почувствовал женскую ладошку опять в своих пальцах.

– Ты прав, извини. Но и неправ – тоже. Герцог Шиари всегда считался у нас лидером борьбы с рабством. И поэтому к нему я и устремилась в первую очередь, потому что именно он знал, кто и где из наших сторонников находится. Я и раньше была в него немножко влюблена, а его авторитет и величие меня просто ослепляли. И всего лишь за пару недель герцог окончательно меня покорил. Когда предложил стать его супругой, я не думала и минуты. Согласилась сразу.

Некоторое время женщина молчала, а потом с болью повторила уже сказанную фразу:

– Если бы я знала, что ты жив…

Невменяемый тоже очень долго боролся с одолевающими его противоречивыми чувствами. Почему-то хотелось страстно схватить Золану и сжать в своих объятиях, но, с другой стороны, возрастала непонятная злость на старую подругу, готовая вылиться в откровенную грубость. Поэтому он с большим трудом заставил себя сконцентрироваться на продолжении разговора:

– Герцог знает о нас? – Да!

– И о нашем сыне?

– Да.

– Странно, я бы не решился отпустить свою супругу с ее старым любовником.

– Хм! А он отпустил. Мало того, посоветовал мне как можно быстрей восстановить с тобой прежние отношения.

– Как?! Почему?! – Кажется, этот день грозил стать для Невменяемого самым шоковым днем в его жизни. – Ты, наверное, издеваешься надо мной?

– Нисколько… просто мой супруг серьезно болен, и сколько ему осталось жить, не может предсказать ни один врач.

Кремон вспомнил зеленоватый оттенок кожи герцога и непроизвольно вздрогнул:

– Сияница?

– Увы…

Самая страшная и неизлечимая болезнь Мира Тройной Радуги поражала разумные создания очень редко, и причину, ее вызывающую, до сих пор не отыскали. Сияница разрушала мозг, а на теле проявлялась частой сменой оттенков синеватого и зеленоватого цвета. Болезнь отличалась разной тяжестью и сроком летального исхода – от одного до пяти лет. Хотя в истории имелись свидетельства, когда больные вытягивали до пятнадцати лет. Но умирали все: и простые, и Эль-Митоланы.

– Давно это у него?

– Полгода…

– Сочувствую от всей души…

– Верю. И верю, что ты правильно поймешь мое решение: я останусь со своим супругом до конца его дней. Иначе я поступить не могу…

И опять они долго сидели в оцепенении и молчании. Но как ни пытался Кремон просчитать далекое и ближайшее будущее, пришлось подтвердить:

– Да… ты такая. Если уж чего решишь, то… – Потом в голову пришло скорбное воспоминание о собственной ущербности и возможной неполноценности как Эль-Митолана, и он не сдержался: – Да и кому я теперь такой нужен…

Моментально его голова сотряслась от ощутимой пощечины.