– Нет, я не принцесса. – Букву «р» девочка не выговаривала совсем, и поэтому получалось довольно потешно. Но вот зато тон, каким она представлялась, говорил о многом: – Я графиня. Графиня Лиция.

– Ой! Какое прекрасное имя! – от всей души похвалил Невменяемый, соображая на ходу, что перед ним дочь того самого квадратоподобного графа из Ассарии. – Имя, достойное королевы. А значит, быть тебе в будущем не просто принцессой, а самой настоящей королевой. – Затем он с поклоном повернулся к другому ребенку: – Ну а вас как зовут, отважный рыцарь?

Кажется, мальчику подобное обращение понравилось, потому что он гордо задрал подбородок и, старательно проговаривая букву «р», отчеканил:

– А я герцог! Герцог Кашад Шиари.

– Вот как… – вырвалось у Кремона, и он во все глаза уставился на ребенка. Странное имя слегка шокировало. Смутные догадки и сопоставления мелькали в хаосе воспоминаний и предположений. А где-то на заднем плане появилась четкая уверенность, что он сейчас, в самый нежелательный момент, провалится в состояние неполноценного дебила.

Но тут произошло два неожиданных события.

Мальчик шагнул опять к гостю, однако на этот раз не стал трогать обожженную щеку, а положил ручонку на не менее изуродованную ожогами шею. От этого прикосновения все мельтешение во внутреннем восприятии Невменяемого резко застыло, словно мозг получил неожиданную передышку от переживаний. На него словно полусон навалился. И в этом самом полусне он совершенно отстраненным взглядом заметил, как в комнату влетела Золана. Именно влетела, используя левитацию и готовясь употребить в любой момент всю свою магическую мощь для спасения детей. Как оказалось, няня имела амулет прямой магической связи с таким же амулетом на шее герцогини.

Золана замерла только перед самой кроватью, лихорадочно прощупывая взглядом каждую деталь происходящей сцены. Кажется, она и сама не могла осознать, что происходит у нее на глазах. Ведь ее сын еще ни разу в жизни не прикасался к чужому человеку. Да и вообще, его с Лицией обучали не приближаться к незнакомым людям. А тут такое…

Кажется, малышка первой заметила неправильность создавшейся ситуации и решила успокоить глубоко дышащую герцогиню. Беззаботно заменяя букву «р» на букву «л», она стала объяснять:

– Это дядя Заринат, и он добрый. А страшный он из-за ожогов. Его злой колдун хотел огнем убить. И он меня королевой назвал.

С некоторым заиканием и уже напуская строгость, Вилейма стала говорить в повышающемся тоне:

– Заринат, что ты здесь делаешь? Кто тебе…

Но ее совершенно неожиданно для всех перебил звонкий, уверенный, даже скорей обиженный и возмущенный голос маленького Кашада:

– Мама! Это ведь мой папа!

Золана посмотрела на Кремона так, что уже никакие касания собственного сына не смогли приостановить его разум от падения в досадную бессознательность.

Провалы в памяти тем и отличаются, что разумное создание ничего о себе не помнит. Невменяемый тоже ничего не осознал из того, как усилиями пришедшего на переполох Ранека его отправили в выделенные ему покои; как потом долго и нудно несколько врачей пытались то взбодрить его оздоравливающими структурами, то подстегнуть вливаниями сил и бодрости. И что обидно, даже сна никакого не приснилось. Словно и не было ничего. Только мгновение назад он утопал в расширенных от изумления глазах Золаны, и вдруг оказалось, что он смотрит в грустные глаза Уракбая.