А я в это время, судорожно, среди волн боли, пытался придумать, что делать. Как уже рассказывал, могу унять любую боль, кроме случаев, когда голова раскалывается на части. Ну, неужели в той помойке, которой является моя память, нет ничего, что могло бы пригодиться?
— Ну вот и чего ты добился своим гонором? — Гордей присев на корточки возле валяющегося на полу меня, вздыхает: — Только с дочерью помирился. Эх… Хотя с другой стороны, — качает головой и улыбается, — давно требовалось, преподать, вам всем, урок послушания.
И тут я придумал, что делать. Скажу честно, это был экспромт, очень я бы сказал плохой экспромт. Резко втянул щёки, втискивая их между зубов, и сжал что есть силы, откусывая с внутренней стороны куски мяса. Дикая естественная боль ударила в мозг, напрочь вымывая боль колдовскую.
— Ревматизм, — выплёвываю из себя слова, вместе с ошмётками плоти и кровью, прямо в удивлённое лицо деда Гордея.
Рефлекторно дёргается от брызг и падает на спину, потому что не может разогнуться. Получите и распишитесь! Я тебе сейчас покажу, почему Лекари боевой класс. Проклятие, основанное на болезни, да ещё и сдобренное моей собственной кровью, через боль, это не шутки. Да ещё и ярость Берсерка нахлынула.
Ринувшись вперёд, навалился сверху, схватил его за цепочку с амулетом и рванул, что было сил. Порвалась, а куда она денется. После определённой границы рвутся все амулетные цепочки, иначе можно и голову оторвать ею. Руку опалило огнём, как будто до костей прожгло. А может и прожгло, смотреть некогда. Отбрасываю в сторону святящийся амулет обугленной рукой, потом посмотрю насколько серьёзно. Плохо, что в кулак не сжимается. Ну так есть же левая! Не пинайте Лекаря, иначе Витязь-Берсерк разобьёт вам лицо, даже лучше, чем кирпичом. Пусть и левой рукой.
Эпилог
Угадайте, кто оказался во всём виноват? Правильно Тимоха! А почему? Потому что первый начал! Дескать, не поздоровался и началось. На что я честно отмазался:
— Да он как вошёл, у него сразу на лице было написано, чтоб ему кирпичом врезали!
— Так-то да, — закивал батя, с улыбкой посматривая на сидящего в кресле деда, упившегося зельями и со скорбной миной сжимающего в руке уже не светящийся амулет. Острый приступ ревматизма это вам не шутки. Хотя и миновал уже.
А лечить его я отказался на отрез, потому что устал, сил нету, на себя всё потратил, к слову, руку мне пусть и не прожгло до костей, как я опасался, но ожог был знатный. Так что через недельку, возможно, если дед Гордей будет себя хорошо вести.
Вот бабка и сделала, что смогла, для облегчения страданий. Ему ведь не заклинанием прилетело, которое можно отменить. Короче, он теперь просто болеет и его надо лечить. Да что говорить, вылечат. Та же бабка может. А я не буду.
И вообще, когда меня от боли крутило, все сидели, а как деду пару разочков по зубам дал, так оттащили. Кстати, Игорёк уже пришёл в себя и сидит в моей новой футболке, его вся в крови, и пытается доказать матери, что всё в порядке. Как же хорошо, что Барсик решил, что ему это всё не интересно и куда-то свинтил, ещё до того как всё завертелось, а то и ему бы прилетело. Хотя кто его знает… Он бы всяко, в лоб в атаку не пошёл, а вот сзади… Хм… Хорошо, что не было. А то мало ли, прибил бы его дед Гордей и всё…