Опер мельком взглянул на дверной замок, вздохнул, замок открывался копейкой.

– Что поделать, Гришенька, наше племя уже не переделаешь. Тихо вымираем, красть у нас сроду нечего.

Котов долго вытирал ноги, затем нагнулся и снял кроссовки, прошел в комнату, стесняясь, положил на стол коробку конфет.

– Я рада вашему приходу, только сообщить, Гриша, совершенно нечего. – Учительница поставила чашки, налила жиденькой заварки. – Два дня назад ваш молодой коллега с Петровки больше часа меня убеждал, мол, бояться совершенно нечего. И только когда я ему заявила, что Берии не боялась, он поверил и ушел.

– Дорогая Нина Владимировна, бояться есть чего и бояться не стыдно. Вести себя подло – стыдно, а страх – чувство естественное. Я к вам по тому же вопросу, но несколько с другой стороны. Был сейчас у своей соседки, Матвеевны… – Котов запнулся, подыскивая мягкие слова.

– Знаю, несчастная женщина. – Старая учительница горестно вздохнула. – Я, когда ее вижу, мучаюсь.

– Она несчастная? Как сказал бы мой начальник, мысль интересная. – Гриша тряхнул головой. – Не будем отвлекаться. Кто у Матвеевны если не в друзьях и не в доверии, то хотя бы общается с ней?

– Некомпетентная я в таких вопросах. – Нина Владимировна сняла очки, указательным пальцем потерла переносицу. – Вы, голубчик, на верном пути, эта несчастная, конечно, в курсе. Она не первоисточник, ей сообщили. Кто? – она прикрыла глаза, назвала несколько квартир и фамилий. – Полагаю, я права. Однако, голубчик, эти люди вам правду не скажут. А вы, извините покорно, совсем не сыщик.

Котов тихо рассмеялся и ответил:

– Позвольте не согласиться, я вполне приличный оперативник, хотя бы потому, что служу у лучшего сыщика, какого знаю. И если названным людям что-либо известно, поверьте, они мне все скажут.

Полковник Крячко отловил Блондина и мгновенно узнал, что в группировке пропали Шестерка и Червь. Якобы они скрылись из Москвы, отказавшись выполнять какое-то задание руководства.

За обедом в кафешке Нестеренко сказал:

– Станислав, тебя учить, только портить. Сам прекрасно знаешь: если начало очень хорошее, жди кирпича на голову.

– Согласен, но выбора у нас нет, вперед, – ответил Крячко.

Они так же быстро получили на фигурантов установочные данные, а дальше уперлись в стенку. По месту жительства и среди некриминального окружения парней говорили разное. Наиболее распространенный ответ был «понятия не имею». Высказывались и различные взаимоисключающие версии. Станислав, не мудрствуя лукаво, делал пометки в блокноте и злорадствовал, рассуждая: мое дело – сбор информации. Для ее анализа и конкретных выводов другая голова имеется.

Он вышел из очередного подъезда, когда его обогнал Нестеренко, обронил:

– Прощу в машину.

Усевшись в «Мерседес», включив печку, Нестеренко категорически заявил:

– Уже восемь часов, темень, у тебя на хвосте сначала один парень болтался, затем второй, третий, сейчас я со счета сбился, двигай, полковник, пока живой.

Крячко и сам чувствовал опасность, включил передачу, нажал на газ, отличная машина мощно приняла с места, когда оперативники услышали выстрел.