После убийства в квартире Григория Котова Гуров не объявлял осадное положение, оно сложилось само, без руководящих приказов. Никто не мазал лицо кровью и не обнажал томагавк войны. Она начиналась, оперативники знали, теперь не будет победителей и побежденных, останутся лишь живые и мертвые. Если хватит мастерства да поможет Госпожа Удача, то появятся и арестованные. Как-то само собой получилось, что в группе почти перестали разговаривать, даже Станислав забыл о своих извечных шутках и подначках.

В пять минут девятого полковник Гуров глянул мельком на свое немногочисленное войско и сказал:

– Значит, так, коллеги, пленных не брать, либо обоснованный арест, либо убийство в порядке самообороны, помните, ваш выстрел только второй. Я разговаривал с Петром, генерал мной недоволен, считает, что я умничаю, ищу в жопе мозг, хотя известно, там только говно. Отморозки для нас противник непривычный, необходимо перестроиться. Никакой преступник не нападает на квартиру мента дважды. Григорий, твою Настю и малыша необходимо спрятать.

– Уже сделано, Лев Иванович. – Котов поднял голову, по его лицу нельзя было догадаться, что человек недавно перенес психологическую травму.

– Мы временно меняем направление удара. Необходимо разыскать убийц, собрать доказательства. Дело не только в возмездии, возможно, они и явятся первой ступенькой лестницы, которая приведет нас к цели: обоснованному аресту руководителей, развалу группировки. – Казалось, Гуров не смотрит на своих товарищей, но впечатление обманчиво, сыщик прекрасно видел каждого, потому и сказал: – Слушаю, Станислав.

– Я не оригинален, Лев Иванович, полагаю, исполнителей уже ликвидировали, – сказал Станислав, – мы лишь потеряем время.

Гуров кивнул, взглянул на Котова и на Нестеренко. Оперативники молчали, но по их лицам легко можно было понять, они согласны с полковником Крячко.

– Мы с Петром так не считаем. Отморозки не жесткая, хорошо организованная структура, лишь преступная группировка. Агеев не крестный отец, лишь мальчишка, желающий стать фюрером.

Самовлюблен, внутренне недостаточно уверен в себе, да и не располагает необходимыми чистильщиками. Они все друг друга знают, здесь принцип «домино» не проходит. Они не хладнокровные убийцы, провозглашенный ими принцип «Сила смеется над всем» доказывает, что настоящей силой они не обладают. Запугать обывателя, лишить нас свидетелей они могут, убить своего кореша вряд ли способны. Не в драке, сгоряча, а обдуманно, по приказу.

– Я не согласен, – упрямо повторил Крячко.

– Имеешь полное право, тебя, видимо, не было, когда я распустил профсоюз. – Гуров говорил рассеянно, думая о другом. – Дискуссия закончена, каждый остается при своем мнении и выполняет все мои приказы. Григорий, ты возвращаешься в свой дом, находишь свидетелей, которые видели убийц. Убежден, была машина, далеко оставлять ее парни поленились. Свидетели есть, я не сомневаюсь, обнаружить их несложно, трудно убедить дать официальные показания.

– Лев Иванович, там трое суток копали ребята из МУРа, я их знаю, стоящие оперативники. Результата нет.