– Пьеса была просто замечательная, – растерянно повторяет она слова Майкла.
– Спасибо! – смущается Лидия.
– Да. Замечательная, – говорит Майкл. Вот теперь комната в его власти. Кухня загородного дома или переговорка в роскошном офисе – какая разница? – Мы с Клэр хотели бы знать, не согласитесь ли вы продать на нее права? Мы бы сняли по ней фильм.
Лидия нервно, почти истерически хихикает. Она смотрит на Пата, потом снова на Дина:
– Вы хотите купить мою пьесу?
– Да. И может, быть даже весь цикл, все вместе… – Майкл на секунду замолкает, давая им прочувствовать важность момента. – Мне хотелось бы приобрести права на все, – главное, чтобы голос звучал естественно, будто ничего такого не происходит, – меня поразила ваша история, – он поворачивается к Пату, – история вашей любви. – На Ди Майкл старается не смотреть. – Я бы хотел купить права… – он останавливается, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову, – да, пожалуй, я хотел бы купить права на всю историю вашей жизни.
– Это как? – спрашивает Пат. Он рад за Лидию, но мужик у него никакого доверия не вызывает.
Клэр знает как. Это значит, что Майкл покупает права на книгу, фильм, реалити-шоу – все, что можно только продать. Еще бы, такая сенсация – сын Ричарда Бёртона, да еще и с трагической судьбой! И Ди тоже знает. Она закрывает рот рукой и успевает только произнести:
– Стойте!
У нее подкашиваются ноги, она хватается за стол, чтобы не упасть.
– Мама!
Пат и Паскаль бросаются к ней и подхватывают Ди под руки.
– Отойдите все, ей дышать нечем! – кричит Пат.
Паскаль оглядывается на переводчика, но Шейн пьян. Вместо последней фразы он переводит Паскалю суть предложения Дина, а потом говорит по-английски:
– Имейте в виду, он иногда говорит, что покупает права, а снимать ничего не собирается.
Клэр, все еще потрясенная новым назначением, тащит Майкла в зону гостиной.
– Что вы творите? – вполголоса спрашивает она начальника.
Дин оглядывается на кухню:
– То, ради чего я приехал.
– Мне казалось, вы собирались все исправить.
– Что исправить? – Он удивленно смотрит на Клэр.
– Вы что, с ума сошли? Вы сломали жизнь этим людям. Чего вы сюда приперлись, если не собирались извиняться?
– Извиняться? – Майкл по-прежнему ее не понимает. – Я приехал за историей, Клэр. За моей историей.
Ди уже лучше, она снова твердо стоит на ногах. В гостиной Майкл и его помощница явно из-за чего-то ругаются. Пат поддерживает Ди за локоть.
– Все в порядке, мне уже лучше. – Она улыбается сыну и Паскалю, который подпирает ее с другой стороны.
На свете осталось только три человека, знающих ее тайну. Тайну, которую Ди хранила сорок восемь лет, тайну, которая определила всю ее жизнь. Эта тайна росла с каждым годом и вот теперь заполнила всю комнату. Комнату, в которой находятся все трое посвященных. Тогда, много лет назад, у Ди было множество причин хранить молчание. Роман Лиз и Дика, ее собственная семья, боязнь огласки и газетной шумихи и, главное (теперь-то уж можно себе в этом признаться), – гордость. Не могла же она позволить какому-то уроду победить! Но все причины с годами потеряли значение, и Ди продолжала хранить свою тайну из-за Пата. Она боялась, что это его убьет. У детей великих актеров судьба обычно тяжелая. Тем более у Пата запросы всегда были огромные. Пока он наркоманил, сломать его было очень легко. Когда завязал – стало еще легче. Дебра оберегала его, и теперь ей понятно от чего. Вернее, от кого. Вот от этого страшного человека, которого она ненавидела почти пятьдесят лет. Человека, который явился в ее дом, чтобы купить жизнь ее детей.