Она не сможет защищать их вечно. Ее скоро не станет. Дебра виновата перед Патом, она столько лет обманывала его. А вдруг теперь он ее возненавидит? Лидии тоже придется непросто. Дебра оглядывается на Паскаля, потом на встревоженного сына, собирается с духом и произносит:

– Пат, я хотела… мне надо тебе… в общем… – И вдруг Дебра чувствует, как тяжелый груз, который она много лет тащила на своих плечах, вдруг исчезает, растворяется. Слова еще не сказаны, а ей уже легче. – Твой отец… – Пат смотрит на Паскаля, но Ди качает головой: – Нет. Пойдем наверх? – Ди кивает на Майкла Дина. Нечего старому хищнику присутствовать при этом разговоре. Перебьется.

– Конечно, пошли, – отвечает Пат.

– Лидия, и ты тоже, – зовет Дебра.

Богом проклятая экспедиция Дина не увидит развязки этой истории. Пат, Лидия и Ди поднимаются по лестнице. Майкл Дин подмигивает Киту, тот снова включает камеру и идет наверх. Просто удивительно, как быстро развиваются технологии! Малюсенький аппарат, размером со спичечный коробок, а умеет больше, чем тяжеленные камеры, которые снимали когда-то Ди Морей. На экранчике Лидия поддерживает Дебру под локоть. Пат идет следом. Внезапно он останавливается, почувствовав спиной чужой взгляд, и резко разворачивается.

– Слышь, ты, дебил! Ты меня не понял? Ладно, давай по-другому! – Он бросается на Кита и выхватывает камеру у него из рук. Цифровая память записывает последний в ее жизни фильм – глубокие линии на ладони Пата. Пролетев через гостиную, мимо жуткого старика-продюсера, мимо рыжей девчонки и пьяного переводчика, Пат выходит на балкон, размахивается и что было сил швыряет камеру подальше от дома. Где-то внизу слышен всплеск воды. Пат спокойно идет обратно.

– Чувак, ты просто молоток! – говорит растрепанный пьяный пацан ему вслед.

Пат смотрит на Кита, пожимает плечами – мол, извини, старик, и отправляется наверх. Скоро он узнает правду.

Нет ничего более очевидного, ничего более осязаемого, чем здесь и сейчас. И все же этого здесь и сейчас мы никогда не замечаем. В этом трагедия человеческой жизни.

Милан Кундера

«Перед нами история любви», – говорит Майкл Дин.

А с другой стороны, любая история – это истории любви. Разве полицейский не любит тайны, погони, любопытную журналистку, повсюду сующую свой нос? Журналистку, которую злодеи поймали и заперли на пустом складе? И маньяк-убийца любит своих жертв. И шпион любит свои гаджеты, или свою страну, или красотку-шпионку из стана врага. Дальнобойщик разрывается между любовью к дороге и своему грузовику. Шеф-повара ненавидят друг друга, но дружно обожают морские гребешки. Владелец ломбарда без ума от своего барахла. Домохозяйки живут ради того, чтобы увидеть в зеркалах парализованные ядовитым ботоксом лицевые мышцы. Распухший от стероидов качок мечтает увидеть татуировку на попке симпатичной девчонки, с которой он чатится в «Фабрике любви». На этом реалити-шоу вообще все любят. Страстно, отчаянно. Любят микрофон, прикрепленный под майкой, и продюсера, который предлагает сделать еще один дубль. Робот тоже любит своего хозяина, а инопланетянин – летающую тарелку. Супермен любит Лоис, Лекса и Лану. Люк любит Лею (пока не узнает, что она – его сестра). Экзорцист любит демона даже в тот миг, когда вместе с ним вываливается из окна. Леонардо любит Кейт, и оба они любят тонущий корабль. Акула – ну, акула любит пожрать, как, кстати, и мафиози, только тот еще любит деньги. Ковбой любит свою лошадь и девушку в красивом платье за фортепиано, а иногда и другого ковбоя. Вампир любит ночь и чужие шеи. Зомби… нет, о зомби лучше не говорить, во всяком случае, Клэр. Зомби – это воплощение животной любви, они тянут к тебе руки и стонут. Потому что обожают высасывать людям мозг. Тоже история любви, между прочим.