– Степонька, – снова врезался в мозг голос старухи, – тридцать пять!

Я встала.

– Хорошо, договорились! Давайте деньги. Только положите их в пакет. У меня фобия, не беру купюры руками без перчаток.

Получив от повеселевшей Виктории полиэтиленовый мешочек со взяткой, я вышла из дома и поспешила к остановке маршрутки. Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь тратить эти кровавые деньги. Я смотрю криминальные сериалы, знаю про отпечатки пальцев и сейчас получила необходимые доказательства. Ну кто мне поверит, если я расскажу о признании бабки? А так, вот они, деньги, заплаченные мне за услугу. Я пообещала за мзду прикрыть старуху от гнева незнакомой мне Юлии, на купюрах есть следы пальцев пенсионерки – это улика! Неопровержимая! Вот только куда мне теперь бежать, с кем поделиться узнанным? Необходимо поговорить с Белкой. У моей бабули много знакомых, есть среди них и полковник Марков, он вроде служит в Федеральной службе безопасности.

Я взглянула на часы. Белка пока мучается мигренью, но к обеду головная боль пройдет. Может, мне вернуться в Караваевку?

Маршрутка притормозила у метро, водитель закричал:

– Вылезайте, дома поспите. Другим ехать надо. Девушка, чего сидишь? Тебе спешить некуда? Плати еще раз и катайся!

Я опомнилась и выскочила из микроавтобуса. Попробую рассуждать спокойно. Детей в тайное убежище, вероятно, проносят в больших сумках, напичкают малыша снотворным, и нет проблем. А мужчины приходят под покровом ночи, после закрытия агентства. Моя рабочая смена всегда вечером, но я ни разу не видела парня, который заявился бы около семи и остался наедине со свахой или психологом после моего ухода. Теперь ясно, по какой причине психолог Олеся Николаевна глушит в свободное время водку. У душеведа не выдерживают нервы, не всякая женщина способна помогать педофилам, пусть даже ей за услуги платят большие суммы. Вот Людмила гадина без совести и эмоций, она преспокойно приказывает увозить трупы детишек.

Я вздохнула и направилась к входу в метро. Думаю, притон начинает работу после девяти-десяти вечера. Я успею все сообщить Белке, у нее хватит времени соединиться с Марковым. Сейчас помчусь в институт, посмотрю, в каком состоянии Надежда Егоровна, и попытаюсь объяснить ей, что Виктория мошенница. Уж не знаю, существуют ли на самом деле люди, способные видеть сквозь стены и общаться с душами покойных, но алчная бабка точно не из их числа.

Толпа внесла меня в вагон и спрессовала так, что пошевелить руками-ногами оказалось невозможно. От стоящей рядом девушки пахло знакомыми духами, точь-в-точь такие обожает Наташка. Я начала ругать себя. Степа, ты безответственна и глупа. Узнала от Павла, что Наташа пошла на аборт, и успокоилась. Но Орловой нет дома с вечера пятницы. Что, если моя подружка стала жертвой неумелого гинеколога? Давно следовало все сообщить Белке, попросить, чтобы она задействовала свои связи. Почему я не подняла тревогу? Да просто подумала, раз Натка даже меня не поставила в известность, значит, ей крайне не хочется, чтоб об операции кто-нибудь узнал. Я решила, что Орлова скоро объявится, ничего страшного. Да еще обиделась на Натку, вместо того, чтобы выручить подругу, надула губу. Вдруг она сейчас умирает, а подлый врач, боясь разоблачения, не зовет к ней более опытных коллег?