— Нравится издеваться? — насупилась я.

Заклинание разрушения — и стеклянные грани вернулись в первоначальную форму камня. Так же легко, как и были созданы.

— Даже не начинал. Просто показал, что изменить структуру вещества с помощью чар — проще простого. Всего лишь сделать из твердого — гладкое. Или острое. А ты не можешь даже этого.

— И что? Тебе какая разница, что я могу?

— Размышляю, пустышка. — Вандерфилд присел на край стола. — Что ты забыла в ВСА размышляю. Не дает мне это покоя.

— Размышляй где-нибудь в другом месте, — я отчаянно сжала кусочек сухой глины. Ужасно хотелось вот прямо сейчас, на глазах у усмехающегося аристократишки сотворить что-нибудь эдакое. Даже не цветок, а например… бабочку. Что-то живое и по — настоящему сложное. Изменить камень на стекло могут даже первокурсники, сотворить кусочек растительного мира уже удается не всем. Живое материализовать труднее. Вот я бы сейчас взяла — и сделала. Но, увы. На ладони остался красно-коричневый след глины, но и только. Я постаралась не показать, что расстроена.

— Я буду там, где пожелаю, пустышка, — высокомерно протянул он.

— Прекрати называть меня так. У меня имя есть!

— Да? Надо же, — вполне натурально удивился он. — Только мне оно не интересно. Пустышка. Тебе место в захудалой школе за оградой, а не здесь.

Злость и обида запершили в горле. Вот, значит, как?

Не думая, сжала в кулаке глину и швырнула в нагло улыбающееся лицо гада. Не попала. Он мягко отклонился, кажется, даже не напрягаясь. И принялся разглядывать свою кожаную перчатку!

— Какая же ты нелепая, пустышка.

Следующим полетел увесистый моток ниток. Вандерфилд рассмеялся.

— Глупая.

Меня ослепила ярость!

— Совершенно бесполезное существо. Даже полы моешь плохо. Ты так меня раздражаешь.

Что?!

Каждый день в ВСА мне приходиться буквально отвоевывать. У меня нет денег, нет еды, нет одежды и друзей, ко мне пристают, надо мной насмехаются. Да что я такого сделала? Чем заслужила все это?!

— Я просто! — в полет отправлена ткань, следом — деревяшка… — Хочу! — кусочек железа, стекла, горсть песка… — Учиться. Просто учиться. Неужели так сложно оставить меня в покое? Неужели надо травить и издеваться? Снова и снова. Надо? Надо?. Ненавижу!

Вандерфилд уже не смеялся, лишь молча отклонялся от очередного моего снаряда. А когда под рукой ничего не осталось, я схватила лист бумаги, скомкала, понимая, что все бесполезно… Неужели, я и правда лишь никчемная пустышка, провались все пропадом?!

Ладонь кольнуло, под пальцами растеклось приятное тепло. И я открыла рот, увидев, как мой бумажный комочек — легкий и совершенно безобидный, вдруг увеличился в размерах, затвердел и превратился в снежный ком!

— Ргаеsidiо… — тихо сказал Эш.

Снежный снаряд растаял.

— Порой нужны другие эмоции, пустышка. А Тензия лишь созидатель. Слишком ласковая.

Я ошарашено застыла, не понимая, что сейчас произошло. Неужели… я нашла свой материал? Не веря, взяла со стола чистый лист — и снова ощущение тепла в пальцах… Святой Фердион. Но ведь я и раньше испытывала это чувство. Но всегда списывала на трепет перед обучением и новыми знаниями. А в библиотеках я и вовсе впадала в транс. Так значит, бумага? Это всегда была бумага?