— Нет. Стой. Хватит!
— Снова нет? — выдохнул он яростно. — Я для тебя недостаточно хорош? Или масть не та? Предпочитаешь темную, да, пустышка?
— Что? Я вообще не понимаю о чем ты…
— Ты с ним спала?
— Я?
— Не отрицай!
— Да что происходит?…
— Как ты посмела?!
— Что?
— Я с ума схожу, не видишь?
Снова целует. Мучительно, сильно. Со злостью, с безумием в каждом прикосновении. Потянул за волосы, заставляя откинуть голову, провел языком по шее.
Да что с ним? Отпрянула, когда Вандерфилд дернул воротник моей рубашки, пытаясь добраться до кожи.
— Эш… постой…
Он остановился, выхватил из кармана пачку синов, швырнул мне под ноги.
— Нет, значит? Нет?. Три сотни, хватит? Больше? Что ты так смотришь? Вот еще! — на пол полетели купюры. — Мало? Все возьми. Тысяча, две? Сколько надо, скажи. А под Ривза легла за сколько?
Я ударила его кулаком. Пощечинами пусть развлекаются неженки из Бездуш. А я из Котловины, и знаю, что кулаком в нос — гораздо действеннее.
Жаль, что реакция у Эша оказалась, как у аспида. Отклонился и даже успел перехватить руку. Дернул, прижал к стене.
— Ты мне должна желание! — рявкнул он. — Должна, слышишь? Я хочу тебя. Сейчас!
Глава 25
В голове пусто. И только снова и снова прокручивается картинка. Пустышка и Ривз. Ривз и пустышка. Горячая штучка, сказал он. Подстилка из Котловины. Дальше я не слушал.
Я его убью.
Кажется, я почти это сделал. Даже с моим теперешним уровнем.
Впрочем, состязание почти не помню. И голова была холодная…
Толпа орала, но я растолкал тянущиеся ко мне руки, рванул… Запрыгнул в мобиль, чуть не задавив чересчур рьяных. Полетел…
Как нашел ее — снова не знаю. Словно привязанный… и не первый ведь раз нахожу, всегда знаю, где она. Не думаю, а знаю.
Думаю. Постоянно.
Она и Ривз.
От темной, дикой ярости не могу дышать. Притащил ее в один из наших домов. Родители редко в него заглядывают… Пустышка смотрит удивленно и испуганно. Дрожит. Нервничает. Правильно нервничает.
А потом она меня ударила. И ведь почти смогла. В своем безумии я пропустил движение, лишь отработанные годами реакции спасли мой нос. Сжал ее запястье, встряхнул… И потребовал желание. Низко, подло. Как последняя сволочь.
Пустышка скривилась и замерла. И я замер. Уставился на ее лицо. Смотрит вниз и ресницы мокрые. Снова мокрые, забери ее бездна. И эти проклятые ресницы снова что-то сделали со мной, переключили… Что я творю?!
Прижался лбом к стене. Дыши…
— Я отвезу тебя в академию, — выдавил, не глядя на девушку. — Забудь, что я сказал. И от желания освобождаю.
Она молчала. Смотрела в пол. На разбросанные сины. А потом подняла голову и глянула на меня. И медленно стерла с моей щеки что-то влажное.
— У тебя кровь, Эш.
Что? Не соображая, прижал ее руку к лицу. Она смотрела. И что-то мучительное дрожало между нами, наизнанку выворачивая души.
Не сдержавшись, снова притянул ее к себе. Потребность чувствовать ее пугала…
— Если скажешь — я отвезу. Но я хочу, чтобы ты осталась.
Она застыла в моих руках, такая напряженная. Тонкая, сладко пахнущая… Не уверен, что отпущу, если она захочет уйти… не уверен.
Покрываю голодными поцелуями ее лицо, снова и снова. Не могу оторваться… И слышу шепот, выдергивающий меня из этой реальности.