В конце концов мои родители и родители Стасика отдали нам последние деньги, накопленные за всю жизнь, и мы купили себе кооперативную квартиру плюс мебель. Началась другая жизнь – лучше, ярче, но все равно не моя.

Родился ребенок. Это особый период в жизни. Пожалуй, самый трудный, трудоемкий. И не увильнешь. Инстинкт материнства не пустит.

На лето сняли большую хорошую дачу. Переехали первого мая, а второго начался проливной дождь и шел два с половиной месяца без перерыва на обед. Как будто в небе что-то прорвалось и запасы воды рухнули на землю. Сыро, темно, ребенок плачет, хоть бери да вешайся.

В середине июля Полина Семеновна не выдержала и вызвала грузовик, чтобы съехать. Грузовик заказали на вторник, а в понедельник вышло солнце. Солнце чувствовало себя виноватым перед людьми и принялось так палить, что все вокруг мгновенно высохло и засверкало. Началось лето.

Коляску с ребенком выкатили в сад. Маленькое тельце нашей дочки было осыпано солнечными горошинами. Деревья выделяли хлорофилл, поглощали углекислый газ. Пришло здоровье и радость бытия. Было понятно, во имя чего снималась дорогая дача и тратились большие деньги.

Синоптики сказали по телевизору, что норма осадков выполнена и теперь три месяца подряд, а именно половина июля, август и сентябрь, будет прекрасная солнечная погода.

Однако грузовик заказали на вторник, и он пришел. Полина Семеновна приказала грузить вещи.

Почему? Зачем? С какой стати?

Но Полина не обращала внимания на мои вопросы. Она не меняла своих планов.

Я помню, как переполненный грузовик медленно ехал по дороге, а я шла рядом с грузовиком и громко рыдала на всю улицу. На моих глазах творилась глупость, недальновидность, ошибка, в конце концов, а я ничего не могла сделать. Я шла и рыдала и тем самым позорила Полину Семеновну. Она угрюмо молчала и шла рядом с грузовиком с другой стороны. Мой муж Стасик участия не принимал. Можно съехать. Можно остаться. Разбирайтесь сами.

Все кончилось тем, что в середине июля мы оказались в душной летней каменной Москве. Жара. Каблуки проваливаются в асфальт.

Деньги за дачу нам не вернули, и правильно сделали. Я задаюсь вопросом: может, Полина того? Ку-ку?

Но нет. Умная. Сдержанная. Член партии. Их партийная ячейка находится в ЖЭКе. Иногда там проходят собрания, и она руководит. Главенствует. Решает спорные проблемы, как царь Соломон.

Наша коммуналка состояла из четырех комнат. В одной жили мы. В другой – соседка по кличке Рыжая. С ней жил ее брат – больной человек лет шестидесяти. Иногда он выходил погулять в коридор. Делал несколько шагов, останавливался и громко пукал, после чего пробегал вперед как реактивный самолет.

Рыжая часто говорила по телефону. Умоляла вернуться обратно сбежавшего мужа Леву, но у Левы уже родились дети от новой жены.

Рыжая страдала от одиночества. Брат не считался. Он не скрашивал жизнь, а, наоборот, подчеркивал безысходность.

В третьей комнате жила молодая семья, которая не любила готовить на общей кухне и заказывала обеды в ресторане.

Полина Семеновна падала в обморок – какая бесхозяйственность! Это сколько же надо заплатить за обед из ресторана? Тройную цену! И неизвестно что принесут, какими руками готовят. Почешут в заднице, а потом этими же руками лепят котлеты. Фу!