Боевые действия на востоке проходили теперь почти исключительно на территории Германии, а вскоре даже Центральной Германии. Как наша оборона, так и ряд бесполезных контрударов были подавлены превосходящими силами русских. Все это вызвало еще более острые разногласия между Гитлером и Гудерианом, от которых Йодль старался держаться в стороне. Теперь это была война на два фронта в самом прямом смысле этого слова, и она шла внутри границ Германии, но нет ни одного свидетельства тому, что Йодль хотя бы раз пытался оказывать реальное влияние на решение каких-то вопросов или взять ответственность на себя. Все, чем он занимался, – это перетасовывал части туда-сюда и распределял тающие резервы боеприпасов и горючего. Единственный случай, когда штаб оперативного руководства ОКВ принимал какое-то участие в руководстве боевыми действиями, имел место во время наступления на юге Венгрии. Войска для этого наступления были переброшены с Юго-Восточного театра военных действий ОКВ через реку Драву, которая являлась теперь разделительной линией между двумя театрами – Восточным и Юго-Восточным. Прислать такое подкрепление оказалось возможным исключительно благодаря выдающемуся успеху фельдмаршала Фрейера фон Вейхса и генерал-полковника Лора. Хотя поначалу было немало сомнений насчет вывода войск с Балкан, но они сумели успешно вывести войска с юго-востока, где уже полностью властвовал противник. Верховная ставка в этой операции не участвовала.

Был еще случай, когда Йодль, видимо, постарался успокоить Гитлера. На следующий день после выхода «заткнувшего всем рот» приказа генерал Хоссбах (до войны он был высокопоставленным ответственным работником вермахта, но Гитлер не позволил взять его в Генштаб, и он тем не менее, начав с должности командира полка, дослужился до командующего армией) по собственной инициативе вывел войска с излучины Нарвы и с боями отступил со своей армией к Висле. Гудериан пишет, что по этому поводу Гитлер тоже разразился дикими угрозами. Хоссбаха и командующего группой армий, в которую он входил, генерал-полковника Рейнхардта уволили, но никаких дальнейших действий против них не предпринималось.

Это был момент, когда государства коалиции перекраивали в Ялте карту Европы. Как ни странно, но именно этот момент выбрала германская верховная ставка для того, чтобы усмотреть в лице генерала Власова, захваченного в плен летом 1942 года, значительный потенциал, по крайней мере в плане пропаганды, для войны против Советской России. Отдел печати и пропаганды штаба оперативного руководства под началом генерала фон Веделя давно пытался получить поддержку идее Власова сформировать «освободительную армию» для борьбы с большевизмом. Однако, как и во всех других политических делах, Гитлер не желал брать на себя обязательства, которые в дальнейшем могли бы связать ему руки при установлении «нового порядка» в Европе. В ноябре 1943 года Йодль заявил в своей речи гаулейтеру, что к «включению иностранцев в вооруженные силы следует подходить с осторожностью и скептицизмом». В сентябре 1944-го (с очень большим опозданием) Гиммлер, отвечавший за все иностранные войска, находившиеся на службе у Германии, получил разрешение на заключение договора с Власовым. Теоретически этот договор предполагал срочное создание одной-двух дивизий. Что думали о таком подкреплении Гитлер с Герингом, видно из дискуссии на совещании, состоявшемся 27 января 1945 года, в следующем отрывке из фрагмента протоколов № 24/25: