Гудериан. Власов хочет сделать какое-то заявление.

Гитлер. От генерала Власова нет никакого проку.

Геринг. И идея в том, что они будут шататься в немецкой военной форме. Повсюду видеть этих молодых парней. Одно это раздражает народ. Захочешь с ними разобраться, и выясняется, что это люди Власова.

Гитлер. Я всегда был против того, чтобы их одели в нашу униформу. Но кто ратовал за это? Наша любимая армия, у которой всегда свои собственные соображения.

Геринг. Они так и шатаются в данный момент.

Гитлер. Я не могу одеть их во что-то другое, потому что у нас нет никакой военной формы. Когда-то я хотел одеть иностранцев… ничего не поделаешь. Господин фон Зект продал немецкие стальные шлемы китайцам. У людей нет гордости. Любого бездельника могут одеть в немецкую форму. Я всегда был против этого. Всегда был против того, чтобы казаков одевать в немецкую форму. Надо было дать им казацкую форму и казацкие знаки различия, чтобы показать, что они воюют за нас. Гораздо романтичнее. Англичанам никогда не приходит в голову одеть индийца как англичанина. Мы единственный народ, который не стыдится этого, потому что у нас нет характера. Иначе никто бы не стал торговать немецкими стальными шлемами с другим народом. Англичане позволяют индийцам ходить, как у них принято.

Геринг. Власовцы там так вляпались, что, если их схватят, то обойдутся с ними сурово.

Гитлер. Да ладно! Они все равно дезертируют.

Геринг. Это все, на что они способны, – дезертировать, больше они ничего не умеют.

Гудериан. Вводить нам в бой дивизию, формирующуюся в Мюнзингене, как можно скорее?

Гитлер. Да, вводите.

Фегелайн. Рейхсфюрер надеялся, что будет командовать обеими дивизиями.

Гитлер. Власов сбежит.

Геринг. Дезертировать – это единственное, что он умеет.

Видимо, поэтому в дневнике Йодля 12 февраля не говорится ничего, кроме: «Пропагандистское заявление об использовании власовских частей. Предупреждение для Советов».

Теперь станет ясно, что в завершающие годы войны германская верховная ставка и ее военный штаб не давали никакого реального импульса для разработки согласованного военного плана, или, как тогда говорили, «общей стратегии». Точно так же роль, которую ставка играла в стратегии на театрах войны ОКВ, практически полностью сводилась к несущественным вопросам, вмешательству и критике. На севере, как только были завершены вывод войск из Финляндии и строительство оборонительной позиции у фьорда Линген, осталось только вместе с флотом, на котором в данном случае лежала основная ответственность, постараться вернуть через Скагеррак на родную землю как можно больше частей. Однако Гитлера все еще тревожила возможность высадки противника в Норвегии, и, поскольку в январе 1945 года войска двигались в обратном направлении, на север была брошена одна лыжная бригада. Йодль между тем заставил свой штаб изучить, в свете ситуации в целом, возможность или необходимость обороны всего побережья и границ Норвегии. По политическим и экономическим причинам Гитлер наложил вето на эвакуацию даже из самой северной части этой страны. Никаких боевых действий там не велось годами, но войска оставались до самого конца войны.