— Ты… — Зоя остановилась напротив Ильи, по-видимому, совершенно не представляя себе, какое впечатление производят на него ее глаза и мягкие движения губ. Впрочем, сейчас она была настолько напряжена, что, вероятно, не обратила бы внимания на выражение его глаз и на то, как он на нее смотрит, даже если бы он позволил себе ей это показать.

— Нет, — покачал головой Илья, отвечая на так и не заданный вопрос. — Иди, устраивайся, принимай душ и ложись спать. — Он сделал короткую паузу, проверяя, поняла ли она то, что он хочет ей сказать, но, очевидно, женщина была слишком взвинчена, чтобы улавливать нюансы, хотя к слежке это никакого отношения не имело. Зоя о «хвосте» не знала.

— Ни о чем не думай, — добавил он тогда. — Я еще чаю попью и посмотрю телевизор, а потом лягу с краю и тебя не потревожу.

Вообще-то контракт предусматривал Matrimonium instum[21], и, положа руку на сердце, Илья был бы совсем не прочь реализовать свои «супружеские права и обязанности». Однако что-то мешало поступить так, как предусматривало «достигнутое соглашение». Зоя, по его личным, не поддающимся, разумеется, мгновенному анализу ощущениям, была слишком хороша для той игры, в которую подрядилась играть. И дело было не во внешности или, во всяком случае, не только в ней. Вот в чем штука.

— Иди, иди, — сказал он успокаивающе и хотел было подтолкнуть в сторону спальни, но удержался, почувствовав, что даже такое «дружеское» прикосновение будет сейчас лишним.

Вот теперь она его поняла, и, кажется, он умудрился ее удивить и, пожалуй, даже озадачить.

«Господи, — подумал Илья, никак внешне не реагируя на выражение ее лица и растерянный взгляд. — Они когда-нибудь бывают вполне довольны?»

Впрочем, Зоя так ничего и не сказала. Кивнула молча и ушла, оставив его в гостиной наедине с собственными мыслями.

Илья проводил ее взглядом, дождался, пока закроется дверь в спальню и только тогда подошел к бару, встроенному в старый, если не сказать старинный, буфет красного дерева, высившийся наподобие средневекового замка в дальнем углу просторной комнаты. Вообще, квартира оказалась очень хорошей — «Ну за такие деньги хуже и предлагать стыдно!» — просторная и удобная, хотя по планировке напоминала скорее старые, «довоенные» еще европейские квартиры, чем современные. Но в этом, несомненно, была своя прелесть. Кухня, например, не вторгалась в пространство гостиной, как это зачастую делалось теперь, а находилась там, где порядочной кухне и надлежало быть, — в конце длинного коридора, проходящего вдоль всех четырех жилых комнат, как бы нанизывая их на единую ось.

Илья открыл дверцу буфета, осмотрел приготовленные для них хозяевами напитки — выбор был не богат, но в гостинице и того, пожалуй, не предложили бы — и, выбрав бутылку старки, налил себе в толстостенный хрустальный стакан на треть. Напиваться он не собирался, но немного алкоголя помешать никак не могло. Он сделал глоток, но смаковать оказалось нечего. Водка оказалась так себе, средняя.

«Надо будет купить завтра что-нибудь нормальное, — подумал он, сделав еще один медленный глоток. — И что-нибудь для Зои… Вино, ликер, коньяк? Что она пьет? И пьет ли вообще?»