27.11.91
Газета «Псковский обыватель», статья «Кто вы профессор Реутов?»
«… Так жив он или мертв? О, разумеется, вопрос звучит едва ли не глупо, если учесть, что 5-го октября взрыв чудовищной силы развеял прах профессора и его спутников над осенними водами Хазарского моря. Однако факт — по данным архивов Всероссийского Союза Казачьих Войск в ночь с 4-го на 5-е октября жив был есаул в отставке Реутов, тогда как Реутов — войсковой старшина погиб 18.04.62 года во время боев за Вену. Он и звание полковника-то получил только посмертно, в силу известной традиции о присвоении погибшим в бою офицерам очередного звания. Но кто, тогда, был тот человек, который сделал после войны блестящую академическую карьеру, став профессором Петровского университета и самым реальным кандидатом на Ломарковскую премию 91-го года? В прокуратуре разводят руками, в штабе казачьих войск недоумевают, а единственный свидетель, который мог бы пролить свет на эту весьма и весьма запутанную историю, «убит горем» и нерасположен вести бесед с репортерами.
«Не знаю, что там за заморочки с бумагами, — заявил генерал Шуг на краткой встрече с журналистами в пресцентре Объединенного Командования. — Лично я помню, что покойный Вадим Борисович Реутов был тяжело ранен во время уличных боев в Вене. Представление на присвоение ему внеочередного звания — полковник — я написал тогда же, но не по случаю гибели войскового старшины Реутова, а в связи с его героизмом и выдающимися командирскими способностями, проявленными комбатом Реутовым в боях с германцами. Более я с Реутовым не встречался и даже не знал, что он стал ученым. Все, что я знаю о последующих событиях, сводится к следующему. Первое, за три дня до своего исчезновения моя дочь Полина Кетко сообщила мне, что выходит замуж за Вадима Реутова — профессора Петровского университета. Имя будущего зятя показалось мне знакомым, но Полина ничего о военном прошлом жениха не знала и сообщить мне, соответственно, не могла. Что произошло дальше мне не известно, так что от спекуляций по этому поводу я воздержусь.
Второе. 22-го сентября Полина неожиданно появилась в Новгороде, и мы встретились в ресторане на Софийской набережной. Во время разговора я узнал, что профессор Реутов — к этому времени уже законный супруг моей дочери — и войсковой старшина Реутов, командовавший батальоном в моей бригаде во время войны, один и тот же человек. Выбор Полины меня устроил, хотя я и высказал замечания по поводу возраста ее мужа и того, что брак был заключен несколько скоропалительно. К сожалению, это все, что я могу сообщить по существу вопроса. Через несколько минут после того, как мы появились в ресторане, началась перестрелка, и более я с Полиной не встречался.
Третье. Как вам было уже сообщено представителем Генерального Штаба, маневры Балтийского флота и частей специального назначения были плановыми. В связи с тем, что десантированию подлежала и казачья бригада, я прибыл в Петров 3-го октября. Ни с Реутовым, ни с Полиной я в Петрове не встречался. Почему в ночь с 4-го на 5-е октября Реутов был одет в форму полковника казачьих войск, не знаю. Откуда у него взялось удостоверение кадрового офицера, мне не известно. Приказа на переподчинение некоторых частей бригады Реутову я, разумеется, не отдавал. Насколько мне известно, такого приказа не отдавал никто. Это просто невозможно. Что делал Реутов в Петрове в ту ночь, я не знаю.