А его собутыльник, забежавший за забытой у бабки шапкой, рассказал Зинаиде, что её пьяный внук приставал на вокзале ко всем девкам, тряс перед их носами долларами и обещал увезти их в жаркие страны. Потом он въехал в морду какому — то отъезжающему.

Там его и повязали. Теперь наверняка его надолго закроют!

Илья, как на автопилоте, открыл ключом дверь своей комнаты.

Коробка из под ёлочных игрушек, в которой он хранил деньги, была на месте. Но в ней лежал лишь пустой, скомканный пакет.

Инфаркт не заставил себя долго ждать. Илья рухнул на пол, увлекая на себя стол.

Зимние сумерки сгустились. Сильный снегопад походил на непроницаемую стену. Лампа над подъездом была разбита. В ближайших окнах первого этажа соседствовавших с входной дверью не было света.

В темноте Евгений замешкался с домофоном. Свет фар, остановившейся за его спиной машины резанул по двери, но домофон не осветил.

Звук одновременно открываемых всех дверей машины заставил Труханова оглянутся.

Из серебристой иномарки выскочили три нехилых мужика и бросились к Евгению. Он хотел рвануться, но, мгновенно оказавшиеся по обе стороны, амбалы схватили его под руки.

Евгений опёрся на локти и ногой саданул приблизившегося третьего. Удар пришёлся в грудь. Но натренированный третий устоял. Он картинно поправил на руках перчатки и нанёс Евгению резкий удар в челюсть. Труханов задохнулся от боли. Но это было лишь приветствие. Посыпавшийся град ударов чуть не лишил Евгения чувств. Избиение продолжалось пару минут. Били молча и больно.

Кто — то из жильцов открыл дверь и вышел из подъезда.

Нападавшие бросили Труханова и быстро скрылись на серебристой иномарке.

— Евгений Витальевич, может «Скорую» вызвать? — спросил жилец, помогая Труханову подняться.

Евгений отрицательно покачал головой. Мужчина помог Труханову подняться по лестнице и открыть дверь квартиры.

— Спасибо, — поблагодарил Евгений мужчину, которого так и не узнал. Не до того было.

Отлежавшись на диване, Евгений снял куртку и ботинки. Тело болело одной ноющей болью.

— Отрихтовали не слабо, — отметил Труханов глянув в зеркало. — Опухла левая скула и под подбородком небольшой синяк. Профессионально били! Отморозки так не бьют. Те наоборот оставляют красочные автографы!

— Будто сам сатана опять развернул свой чертовский сценарий! — Труханов чувствовал, что не только боль мешает ему заснуть.

— Так, мистика здесь ни при чём! — свалить всё на нечистую силу Евгению мешал, законченный им в своё время юрфак. А так же комсомольская юность, отрицающая как бога, так и чёрта.

До сознания Ларисы никак не доходило, что её Вадима больше нет в живых. Хотя она видела его лежащим в гробу, целовала его в венчик на лбу, всё равно она продолжала его ждать, как и раньше, все прежние годы их брака, превратившиеся в сплошное ожидание.

Всю их короткую семейную жизнь он как бы вроде и был, а вроде бы его и не было.

Семейная жизнь вообще штука очень запутанная: то случится ссора на ровном месте, то всплывёт какой — то обман, то чувствуешь, что в постели нарисовался кто — то третий, то нежное взаимопонимание трещит по швам, обнажая неприкрытую корысть.