— Значит, возможны проблемы со здоровьем, — решил Станислав Кузьмич, но брата Люси на работу взял.

— А правильно ли я поступаю? — советовался с женой Илья. — Ведь опять к частнику. Это всё равно, что самому продаться в рабство!

— Да за такие деньги я бы сама в конюхи пошла, если бы только меня взяли! — резко ответила жена. — Можно подумать, что к тебе очередь из зарплатодателей стоит!

И на глубоком выдохе Илья с ней согласился.

Придя на работу в конюшню, Илья попал в полное распоряжение главного конюха, который его сразу невзлюбил, возможно, потому, что они были слишком разные люди. Цирковые, выросшие на манеже, обычно трудно сходятся с другими людьми. И, естественно, новая работа стала сильно напрягать Илью, хотя лентяем он не был с детства. Но он старался.

Уже в первый рабочий день с утра ему пришлось выгрести кучу навоза из стойл, оседлать лошадь, пройти на ней лёгким галопом. Потом — прогулка, потом опять галоп, снова верхом. После этого смыть с лошади пот, вымыть копыта, расчесать ей гриву и хвост. Затем по — удобнее устроить лошадь в боксе, дать ей корм и воду.

Потом проделать тоже со второй лошадью. И всё это на жутком холоде, на котором деревенели пальцы.

И только потом пообедать самому.

На второй день работы, когда выглянуло холодное солнце, это стало поводом для того, что бы Илья привёл в порядок коврики. Под придирчивым взглядом главного конюха, он старательно вымыл их ледяной водой из шланга, а затем развесил для просушки. А потом опять навоз, прогулка и уход за лошадьми.

По распоряжению главного конюха во время первого посещения конюшни Лаврищевым, каждый конюх стоял рядом с боксами своих лошадей. Станислав Кузьмич прошёл степенно, мимоходом оглядывая лошадей и работников, словно принимая парад, и больше не удостоил своим вниманием ни одного из них.

Потом Лаврищев с женой с младшей дочерью взяли лошадей для прогулки на них.

Опыта верховой езды ни у кого из них не было и от этого они сильно нервничали. Да и погода была прямо сказать не лётная!

Особенно злился Станислав Кузьмич. Во время поездки, с ним произошла большой конфуз: он ухитрился свалиться с лошади на глазах своих работников. Потом он с разъярённым видом набросился на главного конюха, посчитав, что все лошади находятся в ужасном состоянии. От возмущения души Станислав Кузьмич чуть было не прошёлся кулаком по попавшимся ему под руку физиономиям, но всё же сумел сдержать этот порыв и ограничился тем, что сразу уволил племянника главного конюха.

Людмила Григорьевна, на правах местной королевы, смерив работников презрительным взглядом и зажав пальцами нос, тоже заметила некоторые недоработки. Лишь их дочка Алина осталась довольна. Поначалу боясь лошадей, она быстро освоилась с ролью наездницы и со смехом неуклюже садилась и слезала с лошади.

Но главный конюх хозяйский разнос не забыл и сорвал зло за своего племянника, в основном на Илье. И его гнев был почти осязаем.

— Ясли у всех лошадей грязные! — кричал он, брызгая слюной Илье в лицо. — А в твоих боксах и пол загажен! Выметешь пол, уберёшь солому и всё продезинфицируешь! А потом уже обед!