– Дэдвелл? Участок земли на границе Пятого королевства?

Он постукивает по подбородку.

– Именно его.

Я подозрительно смотрю на него.

– Зачем?

– Как вы уже сказали, ходили слухи… что я вторгся на чужие земли, – решительно говорит он, гордо расправив плечи. – Чтобы пресечь подобные слухи и возместить ущерб за беспричинное нападение Пятого королевства на мои границы, границу теперь заберу я. Вернее, вы как действующий правитель отдадите ее мне в качестве жеста доброй воли, – пауза.

Ревингер наклоняется, и вместе с ним на меня наваливается зловещее ощущение, словно хрупкое дерево, поваленное ветром.

– В противном случае на закате моя армия начнет наступление.

Я смеряю его взглядом. А он – меня.

Мысли и вопросы кружат одни за другими.

Он хочет Дэдвелл.

Но для чего ему Дэдвелл? Я напрягаю память, пытаясь вспомнить, что такого важного там находится, но Пятое королевство мне не знакомо так хорошо, как Шестое. И все же… я точно уверен, что это всего лишь полоска земли между королевством Рота и этим, где нет ничего, кроме льда.

Рот предпочтет весу золотом это? Я не понимаю, что к чему, но знаю, что подвох есть. Точно есть.

На языке так и вертится вопрос о том, почему он хочет эту землю, но в такие игры играют иначе. Мы говорим о том, чего желаем, но никогда не раскрываем истинные причины стремления заполучить это желаемое.

– Дэдвелл, – повторяю я с вопросительной интонацией в голосе.

Ревингер снова склоняет голову.

– Передайте мне Дэдвелл, король Мидас, и мое войско уйдет.

Я прищуриваюсь.

– Так просто?

Он удостаивает меня доброжелательным взглядом.

– Моя армия в пути уже несколько недель. Разумеется, вы пригласите меня и моих солдат в ваш новоприобретенный город, чтобы они отдохнули и отпраздновали отказ от войны.

Я поджимаю губы. Черта с два они мне нужны в Рэнхолде.

– Не думаю…

Он перебивает меня.

– Конечно, через несколько недель вы будете принимать у себя другое королевство, не так ли? Уверен, вы понимаете, сколько пользы вам принесет, если к вашему празднованию присоединится не одно королевство, а два.

Я замираю.

Чувствую, как столбенеют советники за моей спиной, перестав царапать перьями бумагу.

Откуда, черт возьми, он прознал о процессии Третьего королевства?

Сжав зубы, я улыбаюсь.

– Конечно. Сочтем за честь принять вас в Рэнхолде, чтобы вы и ваше войско могли отдохнуть и пополнить припасы.

Ревингер улыбается, и я вижу безупречные зубы животного, привыкшего пережевывать побежденного. И холодка, пробежавшего по моей спине, достаточно для подтверждения.

Может, я и предотвратил нападение его армии на Рэнхолд, но, подчинившись его прихоти, думаю, что, возможно, только что пригласил в королевство истинную угрозу.

Золото.

Какое тягостное, тяжелое слово.

Некоторые, услышав его, думают о богатстве. Другие о цвете. Кто-то другой – о совершенстве.

А для меня золото – это моя особенность. Так было с самого первого моего вздоха.

Помню, как родители говорили, что я сияю теплым светом. Помню, как они называли меня своим маленьким солнышком.

Интересно, что бы теперь они обо мне подумали, увидев запертой в комнате без окон, окруженной льдом, застрявшей в мире, который словно удерживает меня от восхода.