– Господин велел мне передать вам, барышня, лишь одно слово: «Тяните!»

И он быстро умчался прочь.

Я долго думала и наконец приняла решение.

Вечером я отправила Юйтань в ее комнату отдыхать. Подождав, пока она уснет, я набросила на плечи накидку, открыла дверь и вышла во двор. Был конец девятого месяца, и ночи в Пекине дышали прохладой.

Стоя в одиночестве на свистящем ветру, я думала о том, что в прошлый раз, когда до меня дошло то трагическое известие, тоже дул ледяной ветер, из-за которого я и простудилась. Жар же у меня появился по большей части из-за психологического фактора. На этот раз я слишком спокойна, и, боюсь, то, что я просто постою на ветру, ничего не даст.

Я повернулась и пошла обратно в дом. Там я взяла таз для умывания, набрала холодной воды и облила себя всю с ног до головы. Мокрая насквозь, я вышла и встала против ветра с поднятыми руками, стиснув зубы и закрыв глаза. Тело била крупная дрожь.

– Добрая сестрица, зачем же ты так измываешься над собой? – вскрикнула Юйтань, бросаясь ко мне и намереваясь уволочь меня в дом, но я оттолкнула ее:

– Не обращай на меня внимания, возвращайся в постель.

Она продолжала тянуть меня, и я добавила:

– Думаешь, мне так хочется измываться над собой? Сейчас это единственное, что я могу сделать, чтобы себя спасти. Ты только навредишь мне, если продолжишь попытки меня остановить. А я ведь всегда считала тебя близкой подругой.

Юйтань разжала руки, молча глядя на меня глазами, полными слез. Не глядя на нее, я вылила на себя еще таз воды.

Я простояла на ветру половину ночи. Не успел забрезжить рассвет, как у меня снова начался жар и закружилась голова.

Юйтань отвела меня в комнату, поддерживая под руку, вытерла волосы, переодела меня и укрыла одеялом. Я продолжала настойчиво повторять ей:

– Не торопись звать придворного лекаря, пока не высохнут мои волосы. Зови его лишь тогда, когда они будут теплыми на ощупь.

Много дней подряд из-за постоянного волнения я не отдыхала как следует и потому, усилием воли заставив себя побыть в сознании какое-то время, в конце концов провалилась в сон, больше похожий на забытье.

Второго мощного удара мой организм не выдержал, и, так как в древности не существовало эффективных жаропонижающих средств, я провела в полузабытьи целых три дня. И даже после того, как пришла в себя, на поправку пошла лишь спустя еще четыре-пять дней. Хотя это было не очень хорошо, я радовалась, что Юйтань больше не нужно целыми днями опекать меня. Помня о переломном моменте и об отношении императора Канси, я велела Юйтань возвращаться на службу и смотреть в оба. Девушка послушно закивала, показывая, что все поняла.

Вот-вот должен был наступить десятый месяц, но ничего по-прежнему не происходило. Юйтань рассказала мне лишь о том, что Ли Дэцюань спрашивал у нее о моем здоровье и равнодушно велел ей хорошо ухаживать за мной. Я была охвачена беспокойством. Внезапная и тяжелая болезнь свалила меня слишком уж кстати. Что мог подумать император?

Прошло уже пятнадцать дней с тех пор, когда ко мне приходил четырнадцатый принц, а я по-прежнему не замечала никакого переломного момента. Однажды, когда я в печали сидела у себя, в комнату ворвалась Юйтань. Хорошенько затворив дверь, она села вплотную ко мне и прошептала: