– Как-то уж больно легко у вас Василий Николаевич получается. Легко, просто и скучно, никакой военно-морской романтики, – рассмеялся Небогатов, – сколько вы уже раз прорывались через превосходящие силы неприятеля, доставляя ценнейшие сведения начальству, а? Георгия от государя императора получили, а эполеты капитана первого ранга за мной.

– Да не Бог весть какой подвиг, пользуясь преимуществом в скорости убежать от врага, – Ферзен фужером отсалютовал Брусилову, только что зашедшему в адмиральский салон, – завидую Льву Алексеевичу, такого матёрого «кабана» завалить, да ещё с двумя «поросятками».

– Ну, «поросят» то Владимир Александрович настрелял, – Брусилов принял от Семёнова шампанское и присел на диван, рядом с адмиралом, – только Лилье ещё и утверждает, что «золотой снаряд» в «Якумо» его комендоры влепили, но тут я категорически не согласен. Николай Иванович, сигнальщики «Громобоя» чётко зафиксировали попадание в носовую башню, после чего произошёл взрыв. И попадание было с НАШЕЙ стороны! Жаль, что из экипажа «Якумо» никто не выжил, думаю, они бы подтвердили.

– Не переживайте, Лев Алексеевич, славы и орденов на всех хватит, лишь добраться бы до Владивостока, никого не обделим. Я о другом, господа, думаю. Бухвостов сообщил, что на «Асахи» рванула башня. А «Якумо» погиб после детонации боеприпасов в башне, что послужило причиной детонации уже погребов. Это свидетельствует о ненадёжности японской взрывчатки. Чёрта с два удалось бы утопить так легко «Якумо», будь у японского немца наши «дубовые» снаряды. Вот она – другая сторона медали, адмирал Того сделал ставку на мощное, но крайне нестабильное взрывчатое вещество, поверьте старому артиллеристу. Два случая – уже не случайность. Владимир Иванович, сразу по приходу в базу необходимо усилить работу по переоснащению наших снарядов и затребовать от разведки Генерального Штаба всю информацию, какая только есть о фирмах и людях, поставляющих военные грузы в Японию.

– Пленных порасспросить, – подсказал Ферзен.

– А нет «интересных» пленных, Василий Николаевич, – развёл руками адмирал, – режутся фамильными ножиками самураи, не желают сдаваться. С двух миноносцев сорок три пленных, из них ни одного офицера.

– Видимо, сказывается кастовость японского общества, – поддержал разговор знаток Японии Семёнов, – офицеры флота считают себя высшей кастой, избранными, которым предначертано спасти Страну Восходящего Солнца или погибнуть в бою.

– И ладно, зато после заключения мира опытные офицеры вернулись бы на службу, а сейчас у Того большая проблема с кадрами, – Брусилов отставил фужер и повернулся к Небогатову, – Николай Иванович, вам я уже говорил, что не считаю трагедией поднятие кораблей первой эскадры и дальнейшую их службу под японским флагом. Да, унизительно для России, да бьёт по самолюбию, но выкупать корабли не следует. Во-первых, суда уже устаревшие, да ещё и битые-утопленные, а во-вторых – где найдут японцы столько знающих офицеров и матросов-специалистов, чтобы заполнить несколько тысяч вакансий. Сегодня погибло семь или восемь сотен японских моряков – грамотных, опытных. Два крейсера с экипажами утопила эскадра Клапье да Колонга, мы «Хасидате» уничтожили. Откуда Того возьмёт подготовленных офицеров?