Случилось это ближе к финалу, когда подвыпивший Филип упрекал брата Рори в том, что тот до сих пор наивно и по-детски боится ведьмы с соседней улицы. Причем уже убитой. А бояться тем временем было нужно совсем иного: скорого «Брексита», иммигрантов, русского Путина и секретных мечетей, плодящихся по Альбиону, как грибок.

В подтверждение непримиримой позиции Филип Карр бил рукой по столу – основательному и деревянному, отнюдь не декоративному, хоть сейчас домой забирай и пользуйся. И вот когда Николя со всего маху приложил правой ладонью о мореную столешницу…

Кисть вспыхнула острейшим огнем, словно раскаленной спицей до кости проникло. Проникло повдоль, глубоко раздирая плоть зазубренным шипом длинной занозы. Лицо Карра-Берестова перекосилось, он из последних сил заставил себя не отдергивать руки, а в голове уже пульсировало жгучим неоном – вот ведь носатая дрянь, специально все подстроил!

Николя, конечно, из гадкой ситуации вышел блестяще. Сорвал с макушки клетчатую кепку, крепко перехватил так, чтобы остановить кровь, и доиграл, как того требовала профессия – любой ценой, искаженное от боли лицо обратив на пользу переживаниям персонажа. А после спектакля даже вышел на бис, капая под ноги коллег алыми кляксами и совершенно точно зная, что поганец с бельмом на глазу наблюдает за ним из кармана или осветительской каморки.

Коля знал, что внешне выглядит абсолютно непроницаемым, как того требовала уже сыгранная роль. Остальные на его окровавленную руку косились, робко предлагали помочь, но он сам выкрутил деревянную иглу из ладони, покрепче зажал кисть и степенным (как лично полагал) шагом отправился на поиски цыгана.

Навстречу попадались взволнованные, взбудораженные спектаклем артисты; бродили из гримерки в гримерку, подначивали, поздравляли, сыпали комплиментами. Женщины несли цветы, мужчины на ходу снимали костюмы, рядом тенями вились редкие счастливчики-зрители, которых по знакомству протащили за кулисы после действа. Игнорируя призывы на вечерние посиделки, Берестов шел вниз, под сцену, где гнездились цеховики…

Далеко ходить не пришлось, Зурало обнаружился в коридоре у туалетов. Заметив тяжелый взгляд Николя, он остановился и нахмурился, будто еще сутулее став. Как нашкодивший кот, загнанный в угол.

– Ты специально! – выпалил Берестов, не тратя времени на прелюдию. – Специально все подстроил!

И взмахнул проколотой рукой, едва не обрызгав Зурало Годявировича веером крови. Ткнул раной под нос цыгану, но тот не отшатнулся, только губы облизнул и головой качнул.

– К врачу тебе надо, Николай, – как ни в чем не бывало прокомментировал он, похлопывая себя по карманам в поисках курева.

– К врачу?! – сквозь яростный пульс в висках Коля слышал свой голос словно бы издали. Его так и подмывало врезать уроду здоровой рукой, но он заставил себя не делать глупостей. – Пойду к врачу, да… но сперва ты признаешь, что все устроил и знал!

Эхо обвинений путалось в тенях узкого коридора, отскакивало от стен и приковывало взгляды случайных свидетелей. Надменная хамоватость цыгана померкла, уступила место неуютной прохладце недобрых помыслов и взглядов.