Неожиданно Юлька вспомнила генеральского сына. Шустрый глазастый малыш.
«Мне бы такого, — с тоской вздохнула Юлька. — Только не генерала, а именно ребенка. Умненького и озорного».
Мысли медленно перетекли на Кирсанова. Жесткий взрослый мужик. Вроде бы и шутливо разговаривает, а мороз по коже пробирает и хочется по струнке вытянуться.
«И как с ним только жена живет, — охнула Юлька, припоминая девицу, мирно шедшую по кладбищенской аллейке вместе с генералом. За ручки держатся, — хмыкнула про себя она. — Значит, еще любовная лодка не разбилась о быт. Да и какой там быт у генеральши! Кругом прислуга и няньки. Хорошо устроилась девушка. Главное, что родилась красивой. Смазливее нашей Настьки», — подумала Юлька и сама не заметила, как задремала. А проснулась от заливистого звонка телефона.
«Дима!» — охнула она про себя.
— Да! Алло! — вскрикнула в трубку.
— Юля, ты мне хотя бы дверь открой, или твои карточки в почтовый ящик кинуть? — недовольно осведомился Блинников. — А то мне у тебя под окнами торчать надоело…
— Нажмите код, — Юлька заикаясь продиктовала заветные цифры. — И поднимайтесь на шестой этаж. Я сейчас открою.
— Хорошо, Маша-растеряша, — хмыкнул Крепс и отключился. А сама Фомина забегала, заметалась по комнате, заталкивая в шкаф разбросанные по квартире вещи. Наскоро причесалась и тут же, осмотрев себя в зеркале, ахнула. Лосины в облипочку и длинная майка с Русалочкой не скрывали, а подчеркивали недостатки фигуры.
«Твою мать, — пробормотала про себя Юлька. — Хоть бы бюстгальтер надеть!»
Но не успела, в дверь яростно позвонил Дима, а потом, ввалившись в квартиру, зыркнул недовольно.
— Чаем хоть напоишь? — рыкнул устало.
— Конечно-конечно, — пролепетала Юлька и, забрав карты, побежала на кухню заваривать чай и доставать из холодильника кастрюльку с салатом оливье.
Глава 12
Ожерелье оказалось коротким. Чуть прикрывало ключицы и напоминало ошейник. Кристина долго пялилась на него, пока сверкающие бриллианты и изумруды не растворились мутным пятном перед заплаканными глазами. Трясущимися руками надела тяжелое украшение на себя. И снова поразилась людской алчности.
«Реза все мерит деньгами. Вот и приволок самое дорогое, что было в магазине. Рассчитывал, что и я куплюсь на его побрякушки». Кристина посмотрела на свое отражение в зеркале. Лицо, опухшее от слез. Но это не беда. Камиль излечит поцелуями. Колье, надетое под шею, висело тяжелым грузом и впивалось в кожу.
«Ты справишься», — пробурчала самой себе она, понимая, что в любом случае обратной дороги нет и не предвидится. Невозможно отмотать жизнь назад и теплым вечером прошлого лета уговорить все-таки Камиля сходить к мулле и оформить никах.
«Тогда бы никакой Реза на меня бы даже не посмотрел, — тяжело вздохнула Кристина и, собрав волосы в пучок, еще раз оглядела себя в зеркале. — Краситься не хочу, — мысленно фыркнула она. — Вот увидит, какая я лахудра, и передумает».
Но спустившись вниз вместе с матерью, внимательно следившей за ее приготовлениями, сразу же напоролась на пронзительный взгляд черных глаз. Ей даже показалось, что мужчина вздрогнул. И снова посмотрел на нее, да глаз не отвел. И от этого взгляда, пробирающего до костей, Кристине сделалось не по себе.