— Хм-м-м… — пробурчал Маркеланн, — ты хотя бы понимаешь, насколько невыполнимую задачу мне ставишь? Напомни, пожалуйста, в каком радиусе ты чувствуешь эмоции? Десять метров? Двадцать?

— Эту комнату и обе соседних, а также коридор. Да, я понимаю, на что ты намекаешь. Не в моём возрасте и не с моей чувствительностью на колебания искать сигма-агента. Обратись я к тебе лет на сто раньше, было бы проще. Сейчас моё чутьё настолько острое, что порой находиться с кем-то в замкнутом пространстве и вовсе противно. Но ты даже не представляешь, насколько мне нужен помощник, на которого я мог бы положиться.

В последних словах мне почудился отголосок хорошо запрятанной боли.

— Так почему ты просто не попробовал вырастить и воспитать себе преемника из тех, что служили под твоим руководством? В Академию каждый год поступают сотни кадетов. Возьми любого и посули ему стать твоим личным адъютантом! Делов-то!

Цварг вновь поморщился.

— Марко, я пробовал, в итоге потерял пятнадцать лет. Часть кадетов отсеивается в процессе учёбы, а та часть, что остаётся, уже имеет конкретные далеко идущие планы. Мало кто хочет идти ко мне в адъютанты. Девушек я сам не беру — слишком опасная работа, а им ещё заводить семью. А те, кто идут сами… — офицер запнулся на какую-то долю секунды, — просто хотят сократить путь от старшего лейтенанта до командора. Ребята слишком амбициозные, постоянно рвутся в бой, в них бушуют юношеские гормоны настолько сильно, что мне порой тяжело находиться с ними рядом. Слишком сильные мозговые колебания, слишком эмоциональные. Одно дело — прийти, прочитать лекцию или принять экзамен, другое дело взять с собой на полевые работы на месяц и взаимодействовать круглосуточно. Те, кто поуравновешеннее и посообразительнее, быстро выбиваются в майоры, стремятся построить карьеру, попасть на флагманские крейсеры Космофлота с миротворческими миссиями или занять место подле послов Федерации. Никто не хочет дрейфовать восемь месяцев в астероидном поясе на урезанном пайке и вылавливать заражённых сиумалишкой гоцций, что внезапно вознамерились покорить соседнюю систему. Я уже молчу про патрулирование астероидных тюрем и добычу минералов в шахтах.

Я всё ещё переваривала сказанное Дарреном в тот момент, когда Маркеланн поменял позу и, побарабанив пальцами по стеклянной столешнице, внезапно произнёс:

— Хорошо, Дарр, я понимаю и принимаю твои резоны, но чуда совершить не могу. Сам понимаешь, сигма-агенты — редкость. Это не просто умения и навыки, это определённый склад ума и характера, а в случае с цваргами ещё и определённая частота колебаний излучения мозга. С учётом того, что с годами вы становитесь только разборчивее, гм-м-м… это представляет наибольшую сложность.

— Да не тяни уже, Марко! Я чувствую, что ты сейчас пытаешься набить цену своим спецам. Показывай дела! — нетерпеливо перебил цварг. — У меня не так много времени.

Начальник Особого Отдела едва заметно вздохнул, но нажал на какую-то кнопку под своей столешницей. В воздухе мгновенно материализовались три светло-голубые голограммы. Очень красивая, я бы сказала роскошная блондинка с шестью руками, внешне невероятно похожая на Лоретт, но отличающаяся чуть более сощуренным хищным взглядом. Вся поза голограммы выглядела почти что угрожающе. Если бы меня спросили, к какому классу относится агент, то я бы смело отнесла её к бетам. Было в ней что-то провокационно-угрожающее.