— У-у-у-у, — простонал бледный цварг, приходя в сознание и машинально потянулся рукой к груди. — Что случилось?

Я перевела дыхание, отбросила прилипшие к влажному лбу короткие пряди волос, облегчённо прислонилась спиной к лестнице и прикрыла ресницы. Успела. Слава Вселенной! Успела. Меня начала бить мелкая дрожь от осознания, что я вполне могла и не успеть спасти этого глупого упрямца, отчаянно желающего доказать всему миру, что он ничем не хуже своего отца. И ампулы под рукой тоже могло не оказаться. Повезло, Андрэ настоял на том, чтобы я взяла несколько для себя. И то, что так удачно перехватила тело Тайлера в полёте, беря удар об пол на себя — чистой воды везение.

— Под науськиванием своих рогатых друзей ты прыгнул со второго этажа. Уже позабыл? — произнесла, усилием воли подавляя в себе противную дрожь.

— А где они, кстати? — всё ещё приходя в себя, произнёс Тайлер.

— Выгнала с помощью Та-Ни.

— Что?! Ты выгнала моих друзей?

Я распахнула веки и увидела, что неугомонный цварг уже принял сидячее положение на полу. Лицо его всё ещё сохраняло неестественную бледность, глаза блестели, а губы посинели, но в целом он выглядел вполне себе живым.

— Какие они тебе друзья? Тайлер, очнись! Да ты чуть не умер из-за них! Они тебя специально подначивали прыгнуть с этого идиотского балкона! — психанула я.

— Да подумаешь, Зеф-то прыгнул и ничего не…

— Зеф здоров как бык! А у тебя операция была всего пять дней назад, — рявкнула, уже не сдерживаясь. — Если бы не моя сыворотка, которую, кстати говоря, я взяла для себя на случай непредвиденных обстоятельств, ты бы уже отбросил свои расчудесные рога и хвост!

Только сейчас цварг обратил внимание на шприц-пистолет и пустую ампулу, валяющиеся в метре от него. Несколько секунд Тайлер молча переводил взгляд со шприца-пистолета на меня и обратно. Я медленно встала, опираясь на ступени лестницы. Всё тело ломило, несмотря на повышенный болевой порог. Ещё бы, ведь я приняла большую часть удара на себя. Наверное, под джинсами и толстовкой сейчас растекаются огромные гематомы. Сунула руку в карман-кенгуру и вытащила документ, который всеми силами пытался заставить меня подписать Жан.

— А, вот ещё, полюбуйся, какие у тебя друзья. Мастер по ремонту Жан склонял меня продать твой разбитый аэрокар за шестьдесят кредитов, пользуясь тем, что ты на тот момент лежал в больнице, а ещё несколько раз за разговор назвал тебя неудачником. Я сожалею, Тайлер, но у тебя нет друзей. Единственный, кому ты действительно дорог, и кто искренне за тебя волнуется — твой отец. А теперь извини, мне надо принять душ. Эти мерзкие курительные смеси провоняли всю одежду и волосы.

Я ушла в ванную комнату не потому, что хотела помыться, а потому что у меня больше не было сил видеть Тайлера. Меня трясло от осознания, что Тайлер совершенно не понимает, что будет, если его вдруг не станет. Как можно быть настолько слепым и эгоистичным, чтобы думать только о себе? Перед глазами появлялось осунувшееся лицо Даррена, который трое суток караулил пробуждение сына в палате, залёгшие тёмные пятна под глазами и сгорбившаяся фигура на кресле, когда адмирал думал, что его никто не видит. Злость на Лера разъедала меня изнутри, как серная кислота разъедает органику.