И Перец торжествующе похлопал меня по плечу. Будто именно я был Пердиккой. Вообще, какой-то глупый залет получился. В смысле, зря мы сюда залетели. Детский сад какой-то… Хотя, с другой стороны, где не детский сад? Правда, Перец немного перебрал с тупостью… ну да ладно.

— К тому же Говен нормальное имя, бывают хуже, — продолжал Перец. — Ну, например, Амнундак. Хуже ведь?

— Это из «Земли Санникова», — сказал я. — Неоригинально, батенька. Придумал бы что поновее.

— Начитанный… — Перец принялся править подпругу. — Однако начитанный нынче народ пошел. Когда ты столько книжек-то прочитать успел? Вас ведь Ван Холл только меня убивать учил?

— Под гипнозом загружали, — огрызнулся я.

— Ну да, ну да. А талант под гипнозом не загрузишь. Я вот вчера перед сном решил немного погрузиться в сладостный ад творчества, и со мной сталось вдохновенье. Я трансперсонифицировался с великим Вольфрамом фон Эшенбахом…

— А я думал, это крысы безобразничают… С кем-с кем ты персонифицировался?

— Неважно, — отмахнулся Перец. — С великим поэтом, короче. Так вот, трансперсонифицировавшись, я понял, что должен…

Перец замолчал. Будто выключили в нем что-то.

Молчал и смотрел в одну точку. Потом вдруг спросил. Серьезно так спросил:

— А как тебя зовут на самом деле?

— Меня не зовут, — ответил я. — Я сам прихожу.

Хижины вообще никакой не было. Берег. Лодка. И все. Хотя нет, не все. Кострище еще над ним, котелок черный висит, а на рогатках — старые носки.

— Он что, под лодкой живет?

— Художник, который живет в изгнании, не заботится о внешнем, — объяснил Перец. — Спит на песке, сочиняет стихи про реку, про воду. Хорошие стихи…

— А если он не захочет? — спросил я. — Под лодкой, конечно, не жарко, но у нас еще не жарче. Я бы отказался. К тому же он наверняка аскет.

— Не откажется. — Перец протер о себя руки.

— С чего ты взял?

— Выбора у него не будет. Мы его захватим и отвезем к себе на север. Я ему пообещаю возврат. Видишь ли, я тут наводил некоторые справки… Так, по неофициальным каналам… И выяснил, что Ракитченко очень хочет обратно. Туда. А у него никак не получается. Видимо, он еще не готов.

— Зачем ему туда? Стихи же сочиняются…

Перец хмыкнул.

— Стихи-то сочиняются! Но слаб человек, не просто сочинять хочет, а славы желает, жаждет признания. Хочет книжку напечатать, публиковаться. А здесь признания ведь нету, тут признание только у Пендрагона… И публиковаться здесь ведь только на заборе можно. Хотя и заборов-то не найти…

В голосе Перца проскочила вроде как и зависть.

— Короче, я пообещаю ему денег, пообещаю вытащить… Ну, как обычно. Главное, получить драконьи слезы. Потому что время поджимает.

— Куда поджимает? Ты бы рассказал мне, что собираешься делать…

— Да как что? Все просто: мне кажется, уже пора господину Ван Холлу вздрогнуть. Ну, потом поговорим… Главное, сейчас Ракитченко захватить. Твоя задача такова: подбирайся со стороны реки и страхуй. Если вдруг Ракитченко побежит в твою сторону, ты его немного стукни. Понятно?

— Понятно.

— Вот и отлично. Иди. А я пока сети расставлю.

Я отправился к реке, сел на холодный песок. Перец расставил сеть, взмахнул рукой. Горыны упали с неба и встали вокруг лодки. Треугольником. Тихо.