Лайам отступил назад, и что-то жесткое и холодное пронзило его душу.

– Ты сделала аборт по советам врачей? Беременность угрожала твоему здоровью?

– Нет.

– Ты сказала об этом отцу ребенка? Ты дала ему хоть один шанс?

Сглотнув, Софи покачала головой:

– Нет.

Лайам развернулся и направился к лестнице. Он встал на верхнюю ступеньку, холодный и неподвижный. И все же за этой внешней невозмутимостью бушевала ярость, стремящаяся вырваться наружу. Ей был послан дар иметь ребенка, а она…

Он заставил себя спуститься в сад и ни разу не обернулся. Софи права – она не тот человек, за которого он ее принимал.

Лайам не вернулся домой к обеду.

Гарри поел. Софи – нет.

Софи, уложив Гарри, целый час металась по кухне. Наконец она вышла на веранду и уставилась в темное небо. Сквозь легкие облака светила полная луна, мерцали бесчисленные звезды, поэтому небо было не таким уж темным. Лайам не появлялся.

Она вспомнила, как побледнело его лицо, каким жестким стал взгляд, как твердо сжались губы, и закрыла глаза.

А чего она ожидала?

Открыв глаза, Софи снова оглядела сад. Никого.

– Не знаю, насколько сильно ты ненавидишь меня, Лайам, но я ненавижу себя еще больше, – прошептала она.

В три часа ночи Лайам закрутил последний болт, поставил на место радиатор трактора и бросил на скамейку гаечный ключ. Он потер руками поясницу. Что еще? Мужчина неспешно огляделся, отыскивая очередную цель. Все это время Лайам возился в гараже, смазывая и прочищая механизмы. И здесь еще очень много работы. Ее надо только найти.

В висках у него стучало. Руки ломило от усталости. Все тело изнемогало от недостатка сна. Но Лайам не сомневался, что мысли не дадут ему уснуть.

«Ты не знаешь, что я сделала аборт».

Эти слова причиняли ему сильнейшую боль.

Тихий и низкий стон, похожий на рык, вырвался из его груди. Когда они были детьми, отец принес в гараж подвесную боксерскую грушу для него и Лачлана. И теперь Лайам решил найти ее. Может, с ее помощью ему удастся избавиться от мучительных терзаний?

Аборт.

Неужели Софи не понимала, какое это благословение, какое счастье?!

Он опустился на перевернутый ящик, стоявший неподалеку, провел рукой по волосам. И с болью вспомнил все подробности тех лет, когда они с Белиндой пытались завести детей: сначала была надежда, которая таяла с каждым днем, потом – нарастающее осознание того, что детей у него не будет. А Софи небрежно избавилась от ребенка.

Значит, аборт! Лайам выругался. Он считал, что Софи благородна и добра, но теперь…

«Она действительно благородна и добра», – заметил внутренний голос.

Потрясенный, Лайам замер, ощутив отвращение к самому себе. Он осудил Софи без всякого разбирательства – мгновенно и беспощадно. Он брал в расчет только собственный шок, собственное разочарование, собственное мнение, отбросив ее обстоятельства, ее мысли, ее страхи. Он вообще не подумал о Софи.

Она сделала аборт. Но при этом молодая женщина ради других шла на такие жертвы, что у него от изумления открывался рот. Она привезла ему племянника, помогла установить отношения с Гарри – крепкие и долговременные. Софи заставила его взглянуть в лицо своему прошлому, которое постоянно и мучительно напоминало о себе. Она пробудила в нем надежду, о которой он уже и не мечтал.