Каждый из них потом досыта нахлебался своей собственной боли.

А Матрена искала и находила независимых свидетелей. Вальку Рубинскую, машинистку, потом она сопьется на Сахалине, семейство Симоновых в Алма-Ате, имевших личный зуб на журналиста, потом их десятилетний сын попадет под автомобиль, они разойдутся и станут вести неопрятную и пустую жизнь.

Так устроен мир. Это добро не вознаграждается, а подлость получает сполна. Вопрос только во времени.

Когда зарубежное радио принялось превращать журналиста в политического борца, кто-то где-то заволновался, и решили его отправить знакомой дорогой - на судебнопсихиатрическую экспертизу. К большому удивлению, он не встретил в психушке ни одного сумасшедшего. Прикидывались - да, но сумасшедших не было. Ему предлагали согласиться на то, что он будет признан свихнутым. "Через полгода отпустим..." Это был май. Голубело азиатское небо, в ограде свадебно цвели фруктовые деревья. Можно было не возвращаться в черные, прокуренные камеры следственной тюрьмы.

Он отказался. Через день его этапом отправили обратно в тюрьму и поместили в одиночку. Так потянулись месяцы. С тех пор он не мог преодолеть в себе привычку ходить из угла в угол в комнатах и кабинетах. В пятиметровой камере он ежесуточно вышагивал по 60 километров.

Но это в те сутки, когда он еще мог стоять на ногах.

В лагере он сказал знакомому зэку: выйду, напишу книгу. Тем же вечером его отправили в барак усиленного режима: пиши! Впервые опубликовано в книге "ИМПЕРИЯ СТРАХА", 1990 год Издатель Эдвард МАКСИМОВСКИЙ

И ЧЕГО СТЕСНЯТЬСЯ МАЛОЛЕТКЕ-ПРОСТИТУТКЕ, ЕСЛИ У НЕЕ ТАКАЯ РАБОТА?

Об этом заведении мне рассказал мой коллега, корреспондент одной из иностранных газет, когда мы сидели в знаменитом московском кабачке за чашкой кофе и обменивались новостями.

- А ты знаешь, что существует детский секс-телефон?

- Нет.

- Это и не мудрено: русским туда вход закрыт, за некоторым исключением, конечно... Хочешь сходим?

- Разумеется.

- Тогда одна просьба: ты пойдешь в качестве моего друга, коим, впрочем, и являешься... Но постарайся сыграть под иностранца, владеющего русским языком.

- О'кэй!

...Башня в центре Москвы, одна из тех, в которых проживала раньше высшая партноменклатура. Впрочем, они и сейчас, вероятно, там обитают. Или их отпрыски... Справа от шикарного подъезда мемориальная доска: "В этом доме с... по... жил... выдающийся деятель Коммунистической партии и советского государства".

"Ничего себе", - подумал я.

И вот мы в квартире. Огромная светлая комната метров 35-40 с окнами во всю стену. Сбоку небольшая эстрада. Овальные столики с белоснежными накрахмаленными скатертями. Встретившая нас у дверей миловидная особа лет 25 с ослепительной улыбкой проводит к одному из них, уютно расположенному под большой раскидистой пальмой. Здесь вообще много зелени. Словно зимний сад... А может, он так и задумывался, чтобы выдающиеся деятели партии и государства могли под его сенью рассуждать о судьбах вверенной им страны?

Мой друг Пьер (назовем его так) любезно представляет меня хозяйке вечера, дородной высокой даме бальзаковского возраста в богатом вечернем туалете с глубоким декольте.