— Это тоже родственники, — ухмыльнулся Форленца, потягивая капуччино. — Прежде чем приступим к еде, хочу, чтобы вы уяснили: это я решил пригласить представителя дона Корлеоне.
Джерачи этому не верил, хотя и опровергнуть сказанное не мог.
— Простите, дон Винсент, и ты, как бишь тебя… Джерачи! Не обижайтесь, но я до сих пор не могу привыкнуть, что этого маленького pezzonovante Майкла все называют доном Корлеоне, — не выдержал Фрэнк.
Клан Фалконе имел связи с семьей Барзини и когда-то с Билли Гоффом, которого, по слухам, тоже убили Корлеоне.
— Фрэнк, пожалуйста, — заметил другу Молинари, — не надо лезть на рожон.
Форленца пригласил их к столу. Нардуччи устроился в кожаном кресле неподалеку, а телохранители — на низком диванчике у дальней стены. Медсестра поспешно вышла из зала.
Фалконе присвистнул:
— Обожаю баб в белой форме! Одень в белый халат любую уродину, и я тут же задеру ей юбку и задам по первое число! В больницах мой дружок стоит до тех пор, пока мне не сделают кровопускание!
— Фрэнк! — укоризненно проговорил Молинари.
— А что? Тони, дружище, с каких пор ты не понимаешь шуток?
Форленца расспросил Фалконе и Молинари о свадьбе дочери Джо Залукки и сына Питера Клеменца. Клеменца-младший под прикрытием отца строил торговые центры в Детройте. Фалконе еще долго не мог успокоиться и расспрашивал Ника, как кливлендский парень попал в семью Корлеоне. Джерачи рассказал, как оказался в Нью-Йорке с женой и малолетними детьми, а его крестный сделал пару звонков нужным людям. Фалконе презрительно скривился. Пришла пора ужинать. Форленца выпил воды и позвонил в колокольчик.
— Sangu sciura sangu, — проговорил он. — Кровь за кровь. На Сицилии эту традицию забыли. Из-за бесчисленных вендетт там поубивали почти всех мужчин! Америка — совсем другое дело. Мы процветаем как никогда раньше. У нас есть деньги, власть, уверенность в завтрашнем дне. Мы занимаемся законным бизнесом на Кубе, а представители присутствующих здесь семей — и в Неваде. Прибыль, которую мы получаем, может быть ограничена лишь скудным воображением обывателей и, — он поднял указательный палец, — и тем, что мы почти забыли о вендетте.
Форленца воздел глаза к лепному потолку и заговорил на сицилийском диалекте, который Джерачи едва понимал.
— Возможно, среди вас есть человек, которому известно, кто стоит за нью-йоркскими убийствами. — Еврей по очереди оглядел Джерачи, Фалконе и Молинари, а затем уткнулся в чашку с капуччино. — Убит Эмилио Барзини, великий человек и мой старый друг. Филипп Татталья мертв. — Форленца остановился, чтобы съесть тонкое biscotti, словно молча отдавая дань уважения слабому, подверженному порокам Татталья. — Убит Тессио, самый старый и мудрый caporegime Майкла Корлеоне. Убит зять дона Корлеоне, отец его крестника. Убиты еще пять amici nostri[7]. Что же случилось? Может, кто-нибудь из вас знает? Лично я — нет! Мои информаторы сообщают, что Барзини и Татталья решили уничтожить Корлеоне, но те оказались проворнее. Может быть! Другие говорят, что Майкл Корлеоне убил Барзини и Татталья, чтобы те не мешали перемещению бизнеса на Запад. Вполне вероятно. А может, это месть за убийства старших сыновей Вито Корлеоне и Филиппа Татталья семилетней давности? А что? В таких делах семь лет не срок. Или, — он взял еще одно печенье и неторопливо разжевал, — кто знает, возможно, решив захватить контроль над Нью-Йорком, в тайный заговор вступили дон Кунео и дон Страччи? Ведь у них всегда было куда меньше власти, чем у Татталья и Корлеоне. Что-то они подозрительно быстро согласились на перемирие! Именно эту версию журналисты считают самой вероятной и навязывают глупым обывателям.