Третий момент, про меня забыли, но у вздыхающих по Эйнардсу появились новые соперницы, и это требовало «серьёзных мер» — к запискам с просьбами влюбить Грэма присоединились уже знакомые, с пожеланием вечного поноса «тем дурам».

Моя хрупкая нервная система такого накала страстей не выдерживала, и я вновь зареклась все эти пожелания читать.

То есть всю эту неделю я к алтарю не ходила.

Но чувство ответственности в итоге взяло верх над здравым смыслом и, закончив с артефактами, я всё-таки пошла.

Завернулась в лёгкий плащ, взяла большую корзину, недобро скрипнула отросшими под действием стресса клыками. Отправилась знакомым маршрутом, к величественному зданию главного храма. До вечера было ещё далеко, но солнце уже катилось к горизонту. Погода стояла вполне себе летняя, и ничто не предвещало беды. Но…

Когда я дошла до нужного, охраняемого двумя отрядами стражи переулка, стало дурно. Мешки с записками не просто присутствовали — они заполоняли всё!

Стояли плотными рядами вдоль обеих стен, складываясь в этакие баррикады, высотою в два человеческих роста. Переулок, благодаря баррикадам, стал значительно уже, и там, в глубине, виднелась пёстрая очередь.

Девушки всех возрастов, в разноцветных платьях, нарядных шляпках, с зонтиками… У-у-у!

— Эй, вы что, читать не умеете? — донёсся из глубин переулка гневный бас какого-то стражника. — Там чётко написано: свечи не зажигать!

И другой возглас:

— Мисс, ведите себя прилично! Будете толкаться, я вас отсюда выведу!

Тут же писклявый обиженный ответ:

— А что она так долго? Мы уже полчаса ждём, пока эта курица на алтарь насмотрится!

«Курица», кажется, огрызнулась, а я, стоящая у входа в переулок, возле второй группы стражей, попятилась. Неа, не хочу туда идти.

— Что? Страшно? — заметив нетипичное поведение, хмыкнул один из мужчин.

Я ответила:

— Не страшно. Просто все эти мешки, очередь… Раньше ж такого не было?

— Ну да, не было, — страж кивнул. — А теперь бардак.

Я опять посмотрела на баррикады из мешков и почувствовала себя очень популярной. Слишком! Я к такой славе не стремилась.

— Угу, — подал голос другой мужчина в форме. — Каждый день эти послания лопатами сгребаем, а они, — кивок на пёструю очередь, — всё идут и идут.

Я хотела посочувствовать нашим доблестным, но не успела — они внезапно вытянулись по струнке, а в воздухе повисла долгая пауза. Осторожно повернувшись, я тоже испытала желание выпрямиться. Просто за спиной стоял Грэм.

Я успела отвыкнуть от наших регулярных встреч и растерялась, а главный стражник мазнул по мне взглядом, отвесил ничего не значащий кивок, и обратился к подчинённым:

— Ну что тут?

— Караулим порядок! — отрапортовал страж, с которым я только что беседовала.

Грэм посмотрел на мешки. Выражение его лица было нейтральным, а теперь он поморщился:

— Ночью подгоним телеги и вывезем это всё.

Стражники сразу воспряли, а второй из говоривших поинтересовался:

— А почему ночью, почему не сейчас?

Грэм объяснил:

— Развопятся. Жалобами засыплют. Мол, гражданские права нарушаем и всё в таком роде. Нужно вывозить так, чтобы не узнали. Пусть думают, будто это фея всю их писанину прочитала и спалила.